Смягчённая конструкция - Редакция Eksmo Digital (RED)

Александр Клим

Смягчённая конструкция

Тьма, вокруг одна лишь тьма, и это очень устрашает. Я один, совсем один в этой страшной темноте.

Блеснуло, где-то слева блеснуло, и в помещении появились контуры, нет, я по-прежнему ничего не видел, но очертания некоторых предметов стали более отчётливы. Вот угол кровати, вон угол потолка, что еле виден у самого источника тусклого свечения. Свечение не здесь, я в комнате, как мне показалось, и свет исходит откуда-то из коридора, что ли. Окно, за мной точно окно, я чуть не подпрыгнул, когда спины что-то коснулось. Я стою совсем рядом с ним, буквально чувствую прикосновение шторной ткани. В противоположном углу от света ничего не видно, там словно бездна, угольно-чёрная пустота, пустота, нагоняющая ужас, я всматриваюсь в неё, но ничего не вижу, я лишь чувствую, как потеют ладони, как учащается дыхание. Размеры комнаты мне определить не удалось, из-за того что стен не видно, а может, их и нет вовсе?

 Твою мать! Да где я?  Отчаянно крикнув в пустоту, я прислушался, но ничего не услышал, вокруг стояла звенящая тишина. Но я отчётливо чувствовал страх, усиливающийся страх в глубине моего сознания. А я спросил вслух, или я лишь подумал? Тогда, может, спросить снова? Но поднявшийся из глубины ком страха парализовал гортань.

Я попытался сделать шаг навстречу тусклому свечению из другой комнаты, и вдруг я замечаю лицо. Нет, не лицо, лишь очертания, еле заметный блеск глаз и вроде бы даже волосы, длинные, или мне показалось, чёртова темнота, ничего не понятно. Прикинув положение, я понял, лицо находится рядом с кроватью, и то ли сидит на маленькой табуретке, то ли на корточках.

 Аня? Аня!  вдруг вырвалось у меня.  Посмотри, Аня, там же люди,  проговорил я уже дрожащим от страха голосом, одёргивая штору.

За окном и правда шли люди, я смотрел на них с высоты, наверное, второго или третьего этажа. Ничего необычного, будто я нахожусь в номере какого-то отеля, кроме одного. Кричащая и смеющаяся группа людей шла с факелами. Ни фонарики или нейтрино свет, они шли именно с факелами. Я застыл лишь на мгновение, изучая картину за окном, и вновь повернулся в темноту, странно, но свет из окна не проникал в комнату, и тут по-прежнему было очень темно и лишь очертания лица, казалось бы, очень знакомой мне девушки, и я вновь окликнул её.

 Аня, Аня, посмотри, там же люди, это же люди, мы не одни здесь, Аня! Аня!

Ответа не последовало, и я снова попытался приблизиться, но ноги меня не слушались, я стоял на ногах, но двигать ими не мог, осознав своё положение, я затрясся от охватывающего меня ужаса, всё тело дрожало, лоб покрылся испариной, я готов был заорать и, пробив стену, покинуть это страшное место, но не мог. Я врос в пол. Я находился в центре самого страшного ужаса, что я вообще мог вообразить себе когда-либо. Словно настоящая тьма, потусторонняя настоящая тьма пришла сюда, в эту комнату, пришла за мной. Она смотрела на меня из этой бездонной темноты, а я смотрел на неё, как кролик на удава, в глазах бешеный страх, но сделать ты ничего не можешь. Ты телесный пленник, твой разум захвачен, и над ним издеваются, пробивая всё новые и новые уровни страха. Немного пригнувшись, прищурился и попытался разглядеть лицо в дальнем углу комнаты, пытаясь найти в нём спасение, помощь, да просто понять, кто это. Но тут я просто эмоционально взорвался, невиданный испуг посетил мой разум, так как прямо передо мной в темноте оказалось страшное, чёрное и дьявольски выглядящее чудовище, точнее его морда, или это была Аня, до которой я так отчаянно пытался докричаться, а она всё это время стояла рядом со мной? Ужасная гримаса всплыла из темноты, или она была здесь всегда? Я не смог этого определить, испуг пронзил всего меня, лишив возможности думать. Я инстинктивно шарахнулся назад и, ударившись о стену, проснулся.

Глава 1

Уже почти стемнело. Рычащий геогельевый двигатель автомобиля специализированного психико-физиологического отдела вдруг натужно завыл, когда в свете горящих фар показался достаточно крутой дорожный подъём. Через три четверти часа мы стояли на пустой парковке филиала  17 Психоневрологического отделения центральной клинической больницы СитиГрада. Психиатрическая больница  17 находилась на высоком холме, и оттуда открывался прекрасный вид на СитиГрад. Горящие голографические рекламные ролики, невероятной высоты здания, уходящие в небесную темноту, огни узких улиц, едущие по ним автомобили. Разделяющая бедноту и богатство река и гордо возвышающийся пик мэрии.

 Скажи мне, Сантос, вот кто придумал построить психиатрическую больницу на этом холме? Такое прекрасное место, куча зелени, прекрасный обзор и такой красивый вид на город.

 Это не было больницей ещё полвека назад.

 Да? А что тут было?

 Это был особняк богатейшего человека СитиГрада, мистера Чеваковски.

 Хм, мне казалось, он имел апартаменты в башне федерации, на самом верхнем этаже.

 Да, точнее сказать, три верхних этажа башни федерации принадлежали ему, мадам. Ну а здесь, а здесь он отдыхал,  улыбнулся невысокого роста мужчина, что был водителем экипажа, прибывшего на автомобиле.

 Отдыхал,  медленно произнесла я и ещё раз огляделась.

 Мадам, прошу вас, зайдите в помещение, погода совсем плохой становится, сейчас снова дождь сорвётся,  послышался грубый мужской голос от дверей клиники.

 Да-да, мистер Кантило, уже иду,  крикнула я в ответ и, развернувшись, зашагала в сторону входа в очень старое здание эпохи Русского барокко. Большие и очень массивные колоннады, обрамляющие углы шестиэтажного здания и входную группу. Деревянные высокие двухстворчатые двери, арочные окна с решётками. Здание уже давно не ремонтировалось, много где пошарпанный фасад, отколовшаяся декоративная штукатурка, тёмные плесневые пятна. Я остановилась, рассматривая древнюю архитектуру, зданию было уже около пяти столетий, и последний, кто его ремонтировал и перестраивал, был Чеваковски. Подняв голову вверх, я смотрела на стоящих в злом оскале каменных медведей, что располагались по всему периметру крыши здания. И в этот момент мне на лицо упала первая капля, и буквально за секунду с неба хлынуло море, превращая и без того неуютную картину в страшное зрелище, с молниями и громом, омывая водой древнюю постройку.

 Быстрее, мадам, а не то промокнете насквозь,  вновь позвал меня грубый голос, принадлежащий моему начальнику мистеру Кантило Давиду Ирославичу. Мощный и внушающий трепет мужик, властный и не терпящий обмана. Его на этот пост поставил лично Его Преосвященство царь Ром, как доверенное лицо. Но и без этого Давид Ирославич ввергал всех окружающих его работников в покорный трепет своим праведным авторитетом, мужской и даже какой-то первобытной харизмой. Высокий, плечистый и очень симпатичный для своих лет, а было ему за пятьдесят, двадцать из которых он провёл на передовой. Он возглавлял группу реагирования по поимке людей, уничтожающих наш мир. Там он потерял левую ногу и почти все рёбра на левой же стороне. Но хирурги поработали на славу, внедрив в тело Давида механизированные протезы с биореагентами, заменив потерянные части. Тогда он и окунулся в мир современной медицины.

 Вот, сэр, прошу вас,  гарсон наклонился к Давиду Ирославичу, предложив ему горячую чашку чая.

 Спасибо, человек,  он взял чашку и, повернувшись к собравшимся, продолжил:  Как вы знаете, нам требуется расширить зоны влияния нашего отдела, поскольку психическое состояние наших граждан ухудшается,  он сделал глоток и, оценив чай, едва заметно кивнул гарсону.  Причины этого стремящегося к нулю графика нам известны: перенаселённые кварталы, экология, общее состояние планеты ну и, так скажем, замкнутость. Мы с вами, господа, живём в эпоху свобод, но в рабстве. Понимаете, о чём я?