– Потому, что только я могу общаться с нечистью и не пачкаться! Понял? Конечно, кто-нибудь может еще, я не один такой, но король не хочет рисковать. Священник сказал, что к алмазу никакая грязь не пристает! Понял?
– Понял, – ответил я с великим уважением. – Вы в самом деле... подвижник!
– Что-что?
– Я говорю, – сказал я торопливо, – что уйти в пещеру и там предаваться аскезе могут многие... ну, пусть не многие, но все-таки таких десятки, если не сотни. Но жить среди людей, среди не совсем чистых и не совсем честных, среди толстых распутных баб и оставаться целомудренным... Я преклоняюсь, сэр!
Он с небрежностью отмахнулся.
– Что ты хочешь?
– Поехать с вами, сэр!
Глаза его хмуро блеснули. Он смерил меня подозрительным взором.
– Ты?
– Сэр, – сказал я торопливо, – я небольшая потеря, если меня там сожрут или как-то еще сгину в хищных лапах оборотников. У меня здесь никого нет, я не оставлю рыдающую вдову и кучу голодных детей. И воин из меня еще никакой... Зато я, человек из дальних земель, может быть, увижу такое, что не видите вы...
Он насупился, но грудь, напротив, раздалась, словно для недовольного рыка. Но брат короля сдержался, о спросил коротко, хотя угрозу я все равно уловил:
– Почему это?
– Глаза замыливаются, – ответил я еще торопливее. – Привычное перестаем замечать. Вдруг я...
Он смотрел вопросительно, но я умолк. Он помолчал, качнул огромной, как башня танка, головой.
– Мне говорили... ты в поездке оказался полезен.
– Нехорошо хвастаться, – ответил я скромно, – но я оказался даже очень полезен... Как я понял, оборотники – это такие дилеры, да? Нет, даже просто посредники. Мы привозим им свои вещи и договариваемся, что хотим получить. А оборотники договариваются с гномами, эльфами и прочими... потомками неандертальцев. Конечно, снимают свой процент... которого мы не знаем. Может быть, это вообще выше крыши. А не проще ли кинуть посредника...
– Как? – не понял он.
– Лучше, через что, – ответил я. – Посредники нужны только на начальных этапах, потом от них избавляются. Экономится немалая часть прибыли, исчезает эффект испорченного телефона. Да и все в твоих руках, не зависишь от такого-то... оборотника.
Он уже готовился возразить, но, когда я сказал, что можно будет не зависеть от проклятых оборотников, задумался.
– Да, – вымолвил наконец, – да... Не зависеть от этих гадов, что еще хуже тварей, с которыми торгуем... Но, с другой стороны...
– Что? – спросил я. – Что не нравится?
– Но тогда ж придется общаться с гадами самим, – ответил он с омерзением. – А Святая Церковь не допустит, чтобы мы пали так низко. Оборотники – хотя бы люди... или в людской личине! А там вовсе рожи... Нет, парень, я не могу тебя взять. Это будет преступлением.
– У меня не самые лучшие доспехи, – сказал я с отчаянием, – и я не самый лучший в мире боец... Но у меня хороший конь, что умеет сражаться лучше меня... У меня меч, выкованный гномами!.. И молот, который сокрушит любого, будь он хоть трижды оборотником, перевертником или кувыркальником! Клянусь, ваша милость, у вас не было еще такого верного и преданного спутника.
Он внимательно рассматривал меня из-под широких кустистых бровей, похожих на ветви терновника. глазах блеснули хищные искры, ноздри дернулись, но сказал ровным, спокойным голосом:
– В таких поездках у меня вообще не бывает спутников.
– Так вы берете меня с собой?
– Нет, – отрезал он. И добавил сурово: – Но я разрешаю тебе ехать, если тебя отпускает твой хозяин.
– Отлично, – выдохнул я. – Бернард дал мне недельку на отдых.
Он покачал головой:
– Отдых? Что за странное слово.