Бездна для героя - Колотилина Октавия

Октавия Колотилина

Бездна для героя

Часть 1. Опасный гость

Глава 1.

Вот оно, настоящее счастье! Резинки респиратора натёрли за ушами избавиться от него, снять липкий комбез инфекционной защиты, мокрые от пота футболку с бельём, шагнуть под тугие, щекочущие струи душа. Старательно покрывать себя облаком апельсиновой пены и почти физически ощущать, как горячая вода уносит грипп и ветряную оспу.

Два часа до лекции. Инга влезла в хрустящий, свежий хирургический костюм, закрутила пучком соломенные пряди и вышла из красной зоны.

Теперь самое трудное: объявить смертный приговор.

Спустилась на этаж. По коридору больницы шаркала рваными тапками пенсионерка в пижаме, сильно задирая правое плечо. Инга сразу выделила её среди пациентов, которые шатались по коридору с выражением крайней занятости на лицах и огибали дальней дорогой сердитую медсестру; схватила за рукав.

 Душечка!  обрадовалась бабушка.  Где тут автобусная остановка?

Смотрела она требовательно: ну что, в самом деле, такое куда могла запропаститься остановка? Ехать же надо. Пальцы с узлами синих вен тряслись, мяли бланк направления.

 Пойдёмте.  Инга подхватила сухонькую, невесомую руку и маленькими шажками повела старушку за угол, через рекреацию.

 А скоро приедет?  вопрошала пассажирка.  Мне Танюшку в сад.

 Вы на кушеточку приляжете, отдохнёте, там и приедет,  успокаивала Инга.  Голова-то болит?

 Вот с утра уколола рыженькая, меньше тянет, а то всё грызло, грызло.

Пожилые люди, вполне разумные в знакомой на ощупь квартире, совершенно теряются среди казённых стен.

Со стариками Инга чувствовала себя проще: на сколько бы лет ты ни выглядела для восьмидесятилетнего в любом случае будешь «внучка», тут все равны. Её жутко раздражал собственный внешний вид, невысокий рост, наивные карие глаза, словно она ещё в школе учится. Каждый новый знакомец с первого взгляда решал: «Блондинка-малолетка, IQ на уровне канарейки», и давай, докажи обратное, пробейся за снисходительную улыбку! А старикам ничего не надо доказывать, главное, о здоровье спроси и подружитесь.

Перед железными дверьми с табличкой «Томография» металась крашенная хной медсестра. Увидев приближающуюся парочку, взмахнула пелёнкой:

 Ой, да где же вы нашли-то?!

 Людмила, так из больницы все пациенты сбегут.  Инга усмехнулась и поправила очки в чёрной массивной оправе.

Передать бабульку кудахчущей медсестре, взять в лаборатории биопсию и к себе, в инфекционное. Час сорок до лекции, ещё на метро ехать.

Надо сказать ему Сегодня же надо сказать.

В одноместной палате витал запах одеколона, древесно-мускусного, с кедром; даже сквозь маску пробился аромат. Алексей смотрел в окно, опираясь на подоконник. Его широкую мускулистую спину обтягивала синяя майка.

Бегал в парке и подцепил клеща, привезли с подозрением на боррелиоз, а когда пришли анализы Инга проверила всё тысячу раз. Упросила прийти к ним, в «чумной барак», профессора Трушкина, мэтра онкологии. Но теперь уже сомнений не осталось.

 Алексей, мне нужно вам сообщить

Он резко развернулся, улыбнулся смущённо, по-доброму. Из-за короткого бобрика уши сильнее торчат, а взгляд такой, точно сейчас схватил бы на руки и закружил, да белого халата боится.

Инга глубоко вздохнула, чтобы успокоить колотящееся у горла сердце. Сказала почти ровно:

 Готовы результаты биопсии, там

 Я знаю,  мягко перебил Алексей, накрыв одну ладонь другой. Говор у него питерский, мурлыкающий, и северная тонкая кожа обтягивает скулы. Желтоватая кожа: неудивительно, при таком-то диагнозе.

 Обследовался в частной клинике, две недели назад ещё сказали, что рак поджелудочной. И что его не оперируют.

Инга взорвалась, швырнула папку о тумбочку:

 Так чего же ты, гад, бегал? На Каширку надо было ехать ложиться, а теперь, с боррелиозом, тебя и не примут! Я ещё завтра с Трушкиным поговорю, может, он

 Не надо.  Алексей покачал головой, с трудом удерживая покривившуюся улыбку.  Зачем мне эта химия, это насилие над природой? Всё равно ведь зря, только замучают. Знаешь что, Инга? А пойдём в кино. Вот прямо сейчас, на вечерний сеанс? Ты же можешь попросить у сестричек ключ?

Инга попятилась: в кино уже два года не ходила. Нет, её приглашали, почти каждую неделю, то коллеги, то студенты, то на балет звали, то в бар Просто все часы в сутках были расписаны: больница, кандидатская, преподавание. Мир состоял из ярких открытий, диагнозов, поиска причин разной восприимчивости людей к вирусам почему одни тяжело болеют и даже умирают, а у других не проявляется симптомов, но они становятся переносчиками? В генах ли дело, в общем состоянии организма или, может, сам вирус выбирает себе жертв и носителей? Всё остальное казалось серым, пресным.

Но голубые глаза так смотрят Этому двадцатилетнему парню осталось жизни на четыре месяца, и большую её часть он проведёт в тошнотно-зелёных стенах.

 Завтра,  решилась Инга.  Сейчас я должна бежать на лекцию, а завтра

Она даже не успела двинуться Алексей прянул вперёд, сорвал с её лица маску и впился прямо в губы своими, холодными и влажными.

Инга забилась, вырвалась и бросилась за дверь. Сама не помнила, как добралась до ординаторской, переоделась в терракотовый пиджак с юбкой, выскочила из больницы, спустилась в метро.

Думала только об Алексее. Каждую минуту хваталась за телефон, находила его номер и застывала, не зная, то ли стереть, то ли позвонить. В который раз смочила салфетку, сунула флакончик со спиртовым гелем в карман юбки и протёрла губы: они распухли, горели. Конечно, ни рак, ни боррелиоз не передаётся от человека к человеку, но всё равно Странно. Неправильно.

Хотелось ещё раз попробовать и понять: что именно странно и неправильно.

Наглый тип. А казался таким интеллигентным, стеснительным. Понятно, что от избытка чувств поцеловал, коротко, по-братски но всё же. И знакомы ведь всего ничего, неделю назад он поступил, и поводов Инга не давала. Ну, забегала по три раза на дню, так ведь болезнь редкая, а тут ещё запущенная онкология.

Его в Центр Блохина, на самом деле, и нет смысла отправлять: там уже не пойдут на операцию, только поддерживающая терапия, облегчение боли

Может ли быть такая несправедливость?! С трёх лет бредить медициной, пробиться в Сеченовку, окончить курс за три года вместо шести, одолеть ординатуру и не иметь никакой возможности спасти одного-единственного человека. Зачем тогда сидеть над справочниками полночи, зачем все отпуска проводить в морге и лаборатории, отказываясь хоть раз взглянуть на море? Синяки под глазами и после выходных видны, как ни замазывай тональником

Она читала с кафедры в большом зале «Основы инфектологии». После сидела в университетской библиотеке, нервно постукивая по лакированному столу человеческой черепушкой из пластмассы.

До чего же студенты иногда попадаются тупые! Потом из них выходят такие же тупые интерны, а лечат как? Правильно мама не хочет в кардиологию ложиться. Инга вздохнула:

 Можете ещё раз перечислить мне, Никифоров, патологии развития теменной кости, которые вызывает в перинатальный период данная инфекция?

Возвышавшийся над ними стеллаж с анатомическими атласами поглощал все звуки, приходилось напрягать голос. Васю, нападающего университетской сборной по хоккею, сам декан, Павел Саркисович, просил подтянуть. Но разве можно поставить тройку, когда тут и на кол знаний нет?

Она закрыла лицо рукой, чтобы не видеть странный, кошачий взгляд: совсем не так ученик должен смотреть на преподавательницу. Уверен, что перед его квадратным подбородком любая девчонка растает? Решил оценку не зубрёжкой добыть, а неотразимым обаянием?