Четыре ночи - Дубов Дмитрий

Дмитрий Дубов

Четыре ночи

Четыре ночи он не спал и не пил.

Четыре ночи он страдал и скулил.

Посещал его кто-то в тюрьме,

Но с лицом, как круги на воде.

Тяжёлая железная дверь заскрипела в унисон с первой нотой похоронного марша. Что-то в этом было. Двери в том другом мире так не скрипели.

Алексею Канатникову открылся вид на серую, всю в отвратительных буграх стену с прилепившейся к ней ржавой раковиной. Он шагнул внутрь с чувством, с каким ныряют в очень холодную воду. Дверь снова издала скорбный звук и захлопнулась. Тут же заскрежетали замки.

Алексей стоял как вкопанный. Ему показалось, что с хлопком двери навсегда закончилась его прежняя жизнь. И сейчас перед его открытыми, но ничего не видящими глазами пробегали цепочкой злобных клоунов события из неё. Видимо, по этой самой причине он не заметил, что в камере номер девять изолятора временного содержания есть ещё кто-то, кроме него.

 Здоровенько!  раздался сиплый голос, немногим уступающий в мрачности скрипу двери.

Алексей поднял глаза на его обладателя. Это был немолодой уже человек с глубокими морщинами на лице и тяжёлой грустью в глазах. «Глаза мудреца,  подумалось Алексею,  но мудреца, разуверившегося даже в собственной мудрости».

 Здравствуйте,  ответил новоиспечённый арестант.

 Э-э! Давай-ка без официальностей! Меня Шилом кличут или Сеней, а тебя?

 Алексей М-м Лёша.

 Ну, вот и ладненько, Лёша. Чифир будешь?

Меньше всего сейчас Алексея заботил желудок и связанное с ним. Сеня прочитал это в его отрешённом взгляде и добавил:

 Это не тот чаёк-байкальчик, что ты на воле хлестал, а настоящий чифир! Проходи, чего в тормозах-то замёрз? И присядь, в ногах правды нет.  Он хотел добавить, что в заднице тем более, но прикусил язык.

Алексей отлепился от места, на котором стоял с тех пор, как зашёл в камеру, и присел на краешек сваренной из железных листов и уголков койки. Он до сих пор не мог понять, как жизнь смогла бросить его в эти отвратительные стены.

 Да не грузись ты,  сказал Сеня, помешивая деревянной палочкой жуткое на вид варево в чëрной от копоти кружке.  Всё будет нормально.

Алексей, не смирившийся ещё с ролью зека, посмотрел мутным взором на Сеню. И тут ему открылось, что пожилой сиделец хочет привести новичка в нормальное (ну, более или менее) состояние, но при этом его и самого гложет что-то очень серьёзное. «Что ж, у всех личные проблемы, и не стоит им навязывать свои»,  подумав так, Алексей улыбнулся. Выглядела эта улыбка довольно жалко, но искренне.

 Ну, вот, совсем другое дело,  сказал Сеня.  Чифир будет готов через три минуты, а пока скажи мне: у тебя погоняло было?

 Что?

 Я имею в виду: прозвище у тебя было какое-нибудь на воле?

 Вроде нет,  Алексей задумался,  хотя в начальных классах меня звали «соплёй» за то, что я был худой и длинный.

 Нет, это не подойдёт, если не хочешь, чтобы над тобой весь централ прикалывался. А фамилия у тебя какая?

 Канатников.

 Будешь Канатом. Если поинтересуются, кто тебе погремуху дал, то скажи: Сеня Шило. Это я.

Алексей, которому только что дали прозвище «Канат», снова попытался улыбнуться, но на этот раз у него ничего не вышло. Ему казалось, что его засасывает всё глубже и глубже во что-то нереальное и сюрреалистическое. Это просто не могло быть частью нормальной жизни Однако же вот Сеня по прозвищу Шило, он-то абсолютно реальный

 Эй, Канат, чифир готов! Давай хапнем.

Алексей поднял голову и бросил взгляд на стол. Варево, перелитое в нормальную кружку, не выглядело столь ужасным, но всё равно внушало опасения.

 Давай обмоем твоё новое погоняло,  сказал Сеня, взяв кружку в руки и протягивая её Алексею.  Пить надо по паре хапок, по очереди.

Но даже после первого маленького глоточка этой отравы лицевые мышцы Алексея свело судорогой.

* * *

 Это ещё не яд,  сказал Сеня, когда содержимое кружки подходило к концу.  Вот я помню, какой мы в зоне чифир мутили, так после четырёх хапок начинало подташнивать.

Алексей едва сдерживал рвотные позывы.

 Лови понтюшку,  и Сеня выудил из кармана карамель «Раковые шейки».

 Нет, спасибо.

 Бери! А то проблюёшься с непривычки.

Алексей взял конфету и засунул в рот. Как ни странно, но действительно стало легче.

Минут через пять Сеня предложил ему сигарету.

 Не курю. Бросил год назад.

 Тебе не о здоровье сейчас надо думать. За что закрыли?

Алексея снова понесло по волнам воспоминаний последнего дня. Ведь ещё утром ничто не предвещало столь кошмарного вечера. Канат (Алексей уже мысленно примерялся к этому прозвищу, не зная ещё, что так и не успеет сжиться с ним) взял сигарету и затянулся терпким дымом. Никотин моментально ударил в голову, и во всём теле появилась не то лёгкость, не то слабость.

 По сути, ни за что,  ответил он, когда первый приступ головокружения прошёл.

 Э-э, брат, здесь все так говорят, но всё-таки? Что шьют-то?

 Обвиняют в краже магнитолы из машины и в попытке угона этой самой машины.

 И всего делов-то?

У Алексея чуть глаза на лоб не полезли.

 Но за это же могут посадить на три года, а то и больше! А у меня университет, работа, родные

 Послушай, сынок,  перебил его Сеня,  мне пятьдесят два, из них двадцать восемь я мотал по лагерям. Не так уж это и страшно!  а потом, понизив тон, добавил:  Да и сейчас мне мокруху шьют.

У Алексея даже челюсть отвисла.

 А тебе, скорее всего, дадут условно и отпустят на все четыре стороны.  Сеня бросил окурок в раковину.  Расскажи, как дело было.

* * *

В восемь часов утра Алексей Канатников вышел из подъезда своего дома и остановился на крыльце, чтобы улыбнуться солнышку, медленно поднимающемуся меж соседних домов. Сзади захлопнулась дверь, слегка скрипнув перед тем, но эти звуки не ассоциировались у него ни с чем плохим, в отличие от тех, что издавала дверь в камеру, а просто обозначали начало нового рабочего дня. Работал он в конторе «Шины и диски» в отделе поставок. «Мы обуем Ваш автомобиль»,  шутили его сослуживцы. И вот в это утро он в прекрасном настроении направился на своё рабочее место. Картина сегодняшнего безоблачного утра отпечаталась в его памяти, казалось, навсегда.

До обеда всё шло, как обычно. Неприятности начались в тот момент, когда он подошёл к двери дешёвой забегаловки, дабы перекусить. Случайно его взгляд упал на автомобиль, припаркованный возле кафешки. Алексей не обратил бы внимания на это творение концерна BMW (хотя машина была, прямо скажем, шикарная), если бы не заметил краем глаза некую несуразность в его облике. Так бывает: смотришь на вполне обычную вещь и вдруг осознаёшь, что с ней что-то не так. Подойдя ближе, он понял, что его смутило: автомобиль не выглядел оставленным на пару минут, между тем водительская дверь была приоткрыта. Ещё несколько шагов, и стало видно, что содержимое бардачка в беспорядке валяется на пассажирском сидении и на полу перед ним. Очевидно, машину ограбили: магнитола отсутствовала, вместо неё, распушившись в разные стороны, торчали оборванные провода.

Недолго думая, Алексей достал сотовый и позвонил в милицию. По его разумению, так должен был поступить каждый сознательный гражданин. Именно так, а не иначе. А вот сейчас он уже этого не сделал бы. Пошёл бы по своим делам, и всё. Его спросили номер автомобиля. Алексей обошёл его и ответил. Затем последовал ещё ряд вопросов. На них он тоже ответил. Закончилось всё тем, что его попросили посмотреть, есть ли ключи в замке зажигания. Он открыл дверь и заглянул внутрь: ключа не было, как и замка зажигания,  одни провода. Алексей описал ситуацию по телефону. Его поблагодарили, сказали, что скоро подъедут, и отключились, попросив никуда не отходить.

Не успел он убрать телефон, как сзади раздался ехидный, но властный голос:

 И что это мы тут делаем?

Алексей обернулся и увидел двух милиционеров.