Эд Кузиев
Своя земля
СУД
За три месяца до Нового года. Городище каменщиков, что в губернии Энска. Дьякова служба.
В клети сидел здоровый парень с крепкими телом и пудовыми кулаками. Соломенные волосы торчали в беспорядке, яркие голубые глаза на широком лице излучали весёлость и бесшабашность, а тонкие губы еле сдерживали улыбку. Он слушал приговор судьи, который зачитывал текст с жёлтой, слегка помятой, бумажки.
Решение суда! крикливым и тонким голосом начал худощавый муж с крючковатым носом. Признать виновным в кабацкой драке с последующим смертоубийством двух человек, сопротивлением при аресте и оскорблениями в адрес службы исполнения Права Лихолетова Артёма Борисовича. Двадцати трёх годов от роду, вольноотпущенного, ранее судимого за хулиганство и побои. В виду тяжести преступления суд назначает повинность на выбор.
Служба штрафников на южном приграничье в рядах пехотного полка армии его Княжеского величия, сроком на двадцать пять лет без права амнистии / или каторжные работы на государственном золотом прииске пожизненно, хлопнул обухом деревянного топора судья.
Ну, и чтобы окончательно усраться, каков третий вариант? расслаблено произнес осуждённый, прикидывая свою незавидную долю. Сбежать с прииска можно, но без теплой одежды и припасов с берегов Лены так просто не доберёшься. Дезертиров стреляют без суда и следствия, а юг кишит змеями, тварями и доносчиками.
Поселение на три года на Острове Буйный, без права амнистии, злорадно выплюнул дьяк.
Вот, это по мне. Через три года встретимся, дьяк сизый хряк. И с тобой тоже, задроченный особо уполномоченный, рассмеялся в лицо чинам Артём.
За оскорбление службы исполнения Права, Вы наказываетесь
Не шипи так, башка болит. А ты мне уже решение вынес, от того второй раз не можешь за одно и то же судить. Съел хрена с солью? Короче, на поселение еду. Как говориться, семь бед один ответ. Только чтобы сани с бубенцами были и ямщик поразговорчивее. Чего замерли? Жрать осуждённому когда дадите?
Через два часа прибыла крытая карета для перевозки заключённых. Артёма грубо толкнули внутрь, а после приковали к сиденью. На вопрос об удобствах указали на дыру в полу.
Помимо здоровяка, пассажирами чёрного воронка, как называли дилижанс с каторжанами, были трое угрюмых ребят с воровскими рожами и тщедушный старичок с бегающими глазами.
Покатилась душа в рай, громко смеясь, грохотнул Артём. Теперича город вздохнёт свободно, аж пятерых лиходеев выпроводила управа! Глядишь, губернатор увидит в том добрый знак и главных чинов следом сошлет Вот, тогда заживёт городище
Ану, цыц там! Говорить не велено, отозвался стражник и для острастки ткнул древком копья здоровяка, но не сильно. Больше для того, чтобы, если случайный прохожий и услышал похабные речи арестанта, то видел попытку доброго стража закона прекратить хуление высших чинов власти. А, положив руку на сердце, был солидарен со словами осуждённого. (отрывисто)
Дьяков служка подскочил к ямщику, сунул в руки сопроводительные бумаги и помчался по своим чернильным делам.
Громко цокнув, возничий ударил по крупу лошадки, заставляя тронуться. Колесо тюремного дилижанса закрутилось, наматывая мусор и грязь с мостовой, рисуя новую судьбу для пятерых заключённых.
ПО МОРЮ-ОКЕАНУ
Грузимся быстрее, сухопутные крысы. Поживее! кричал крепкий дядька с корабля. Засаленная фуражка с кожаным козырьком была украшена пуговицей с изображением якоря. Волны и ветер вытравили синий цвет глаз и изрезали морщинами крупное лицо с приплюснутым носом. Солнце разлило деготь на кожу рук, выжгло цвет бороды и волос, оставив их серебряными. Куда тащишь вьюк, сучье племя? В трюм, я тебе говорю. На хрен ты на палубу кидаешь?
Господин старпом, не сдюжим с этим ящиком! Разрешите разобрать на части и перенести! гаркнул матрос с берега.
Тупая башка, видишь, опечатаны все стороны. Значит, нельзя Травите лебёдку, проорал в ответ мореман.
Дык лебёдка не дотянется. Ещё шагов двадцать пердячим паром нужно тащить, высказал свое мнение моряк.
Так-то верно, а валки на кой хрен тебе? Катни на них двадцать шагов, бестолочь.
Ты старый хрен, говорю, не сдюжим, значит, так и есть, взорвался старший матрос. Шобы валки подсунуть, нужно приподнять. Плечо приложить некуда. Ещё двоихтроих нужно.
Попроси каторжан. Нету людей, сам знаешь, уже спокойным голосом отозвался старпом, соглашаясь с доводами.
К карете подошёл мореман с неумелой просьбой. Он явно стеснялся просить, больше привык помыкать.
Это, ребята. Пойдём, толкнем ящик. Нужда есть в ваших руках, а не то до вечера простоим. Когда ещё подмога с города дойдёт
Мы осуждённые, значит, находимся под арестом, морячок. Да, и какая нам с того печаль? День прошёл, срок уменьшился, с умешкой процедил один из братьев.
С меня бутылка и снедь. Все получше, чем та баланда, коя вам на ужин перепадет, начал торговаться старший матрос.
Не интересно спину рвать, морячок. Подумай, может, что ещё предложить? поднимал ставки второй арестант.
А ежели батогами угощу? взъярился мореман.
Никак не можешь, ухмыльнулся третий. Покамест, до места не доставишь, мы с братьями под защитой Прааава находимся. Наказывать можно лишь за преступления, а мы ничегошеньки не сделали после судилища.
Сколько порций еды? спросил в лоб Артём.
Три, быстро ответил старший матрос.
До конца плаванья три порции и колодки снимешь. Про бутылку говорил, так я не прочь, проговорив свои условия, протянул скованные руки Лихолетов.
Ты один не сдюжишь, усомнился матрос.
Не сдюжу я, не оплатишь ты, отозвался Артём и вновь потряс цепями.
Эй, стражник, отцепи нам, этого здоровяка, попросил конвоира старший матрос.
Сухо щёлкнул замок, цепи упали под злые взгляды трёх братьев.
Сядь на место, идиот. Цена за помощь слишком мала, прошипел один из братьев.
Кому как, а мне впору, вернул тяжёлый взгляд Артём, развернулся и прыгнул с ножки дилижанса под напряжённые взгляды конвоиров. Растерев кисти, широким шагом подошёл к ящику, обойдя его по кругу, нашёл приямок.
Дай плечо и упор, скомандовал Лихолетов. Ему тут же принесли требуемое. Установив чурбак на попа, подал плечо под нижнюю грань. Придавив бревно, с лёгкостью оторвал тяжёлый груз от земли. Подавай валки!
Три бревна толщиной в полторы ладони легли в образовавшуюся пустоту. Перейдя к другой стороне, принялся поднимать второе ребро. Как только весь ящик лёг на переволоки, упёрся плечом в широкую стенку и толкнул. С натягом, но ящик сдвинулся с места, ускоряясь с каждым шагом. Матросы тут же начали суетиться, двое меняли валки, остальные помогали толкать груз. Не прошло и пятнадцати минут, как зацепленный стропами ящик лебёдкой стали поднимать на корабль. Тихий треск бечевки, щелчки стопора балки. С каждой минутой груз всё дальше отрывался от земли и поднимался вверх.
Осуждённый Лихолетов, вернись в дилижанс, прикрикнул конвоир. Но Артём лишь махнул на него рукой, а после и вовсе пошёл по трапу на корабль принимать груз.
А ну, кому сказал начал было стражник, как его оборвал старпом.
Ты должон чего сделать? Доставить на корабль. Вооот Осуждённый на корабле? Значит, он теперь под нашей опекой. Доставай по одному остальных, давай письма и отдыхай, служивый.
Бумагу подпиши, потом распоряжайся. Есть Правило, по нему и живём.
Артём важно вышагивал по кораблю. Раньше доводилось по трапу только с тюками бегать, когда подался в порт. Но скука смертная. Днем тягаешь груз ночью пропиваешь казну, что скопил сорванной спиной и деревянными от натуги руками. Шлюхи просят много изза обилия соскучившихся по женской ласке моряков, а припортовым портерам они не по карману. Толи дело каменщики. Ушёл в забой, знай себе колоти кувалдой по клиньям, слушай треск камня да вовремя крикни: «Поберегись!»