Девушка, молча, поднесла первую телеграмму почти к самому носу и прочла следующее: «т. Валя, я виделась с отцом, он серьезно болен. Люблю, целую, Ника».
А вот это пришло сегодня, и женщина протянула Альке вторую бумажку:
«т. Валя, у меня все замечательно, собираюсь в отпуск. Уезжаю надолго. Вера».
Да, действительно, тексты не состыковываются.
Вот и мне это показалось странным. Ладно, если бы я не знала с детства свою девочку, ну, не могла Ника уехать отдыхать, когда отец болен.
Они редко виделись?
С кем? Валентина Петровна, казалось, размышляла настолько активно, что сама запуталась в собственных мыслях.
С отцом, чуть удивившись, подсказала Алька.
Отец оставил Веронику с матерью, когда дочке не исполнилось и года. Вероника мне двоюродная племянница. Мать ее, Татьяна, частенько выпивала, встречалась с друзьями, а ребенку очень не хватало заботы и любви. Сначала Таня говорила ей, что отец уехал, потом, что умер, а однажды, когда Ника подросла, в пьяном угаре выпалила, что отец их бросил. Конечно, вынести такую жену было непросто, но кинуть ребенка, это преступление. И все эти годы они не виделись? голос веселой Альки несколько стих и шелестел сейчас как в канун Рождества, во время страшного гадания.
Нет, не виделись. Но я-то знаю, что Ника всю жизнь мечтала найти отца. Сколько ночей она проревела в подушку, повторяя заветное слово «папа». Она никогда его ни в чем не винила, а считала Татьяну плохой матерью. Только после ее смерти немного смягчилась. Альке вдруг показалось, что в левом зрачке женщины она явно увидела свое отражение. Так обычно бывает, когда человеку напротив очень хочется заплакать.
А сколько Веронике было тогда лет?
Четырнадцать. А сейчас ей уже тридцать три.
Татьяна болела?
Нет, ее сбила машина. Я сразу забрала Нику к себе. Мне немножко было с ней сложновато, особенно поначалу: она подросток, а я взрослый человек, которому далеко за пятьдесят. Но в глубине души мы обе знали, что нуждаемся друг в друге, что у меня, кроме нее, больше нет никого, как и у нее, если не считать детской мечты о свидании с папой.
И как произошла их встреча с отцом?
Я не знаю. В телеграммах вся информация, которой я владею.
Может, она разочаровалась после того, как увидела отца? Все же столько лет прошло. Пока он был для нее недосягаемой сказкой, она помнила его, а когда сказка превратилась в быль Валентина Петровна неуверенно покачала головой: Не знаю. Но она очень его любила. Однажды на День рождения, когда ей исполнилось пять лет, кто-то подарил ей куклу. Она упрямо повторяла, что игрушку купил папа. А когда задувала свечки на торте, вслух произнесла свое желание: «Хочу, чтобы папа пришел».
Ее глазки были полны надежды, а пухленькие ручки с любовью прижимали к груди рыжеволосую куклу Дашу. Иногда Вероника бывает эгоисткой, но сколько бы горечи ей ни причинил близкий человек, в тяжелую минуту она всегда помогает.
Вы думаете, что она на самом деле никуда не поехала, а обманула Вас?
Не знаю. Вообще, если Вероника уезжала куда-то, особенно надолго, то она всегда мне звонила или наведывалась погостить дня на два. Ей нравился Питер. Она скучала по нему. Возможно, не было рядом телефона, «мобильный» разрядился, и она не смогла позвонить, может, непредвиденные обстоятельства заставили резко изменить планы?
Еще одна вещь насторожила меня. Телеграммы Вероника всегда подписывала традиционно: «Люблю, целую, Ника», а здесь пустое «Вера», тем более, что «Верой» она чаще бывала для коллег и некоторых знакомых, а для меня «Никой», с самого детства.
Не накручивайте себя раньше времени. Вот приедете, и все встанет на свои места. Потом еще смеяться будете над собой.
Спасибо, Аля. Ты мне очень помогла. Может, я и вправду напридумывала себе всякой ерунды, это все старость! Валентина Петровна по-доброму улыбнулась, с благодарностью посмотрев на свою попутчицу.
Маленькие снежинки, по-прежнему падавшие на дребезжащее стекло, таяли и превращались в изогнутые мокрые дорожки. За разговором время прошло почти незаметно. Некоторые пассажиры двинулись ближе к выходу.
Ну, вот, мы и приехали! выдохнула женщина, натягивая бежевый берет и застегивая сумочку. Да, наконец-то дома! Аля была почти счастлива. Алечка! Может, запишешь мой телефон, вдруг тебе что понадобится по работе или учебе? Вероника никогда не откажет.
Правда? Ой, спасибо! И Вы мой запишите на всякий случай. Позвоните хоть, как там Вероника, чтобы я не переживала.
Ника научила меня звонить и телефоны запоминать. А вот с письмами до сих пор не могу разобраться, она мне целую шпаргалку накатала, я по ней и набираю! Обе рассмеялись и вышли на свежий, слегка морозный воздух. Было прохладно, но пахло весной. «Подмосковная» погода мало отличалась от «питерской». Легкий ветерок подхватывал «белые точки» и хаотично разбрасывал их, успевая слабо покружить над землей. Попрощались. Аля отправилась домой, а Валентина Петровна искать машину, чтобы доехать до Вероники. Девушка еще раз взглянула на попутчицу: бежевый берет с черной розой сбоку гармонировал со светлым пальто, сидевшим почти строго по фигуре. Сзади Валентина Петровна смотрелась как миниатюрная женщина лет сорока пяти. «Да, можно только предполагать, насколько красива Вероника» пронеслось в голове у девушки. Она еще в течение двадцати минут прокручивала в памяти разговор с собеседницей в вагоне, но особо не надеялась, что та ей позвонит. Валентина Петровна неспеша добрела до стоявшей неподалеку белой «Волги», старого образца, и, назвав некоторую сумму и адрес, плюхнулась на заднее сиденье. Внутри «пахло» сигаретами и дешевым освежителем «елочка», от которого мутило и кружилась голова. Вечерние улицы быстро проносились в стеклах, забирая желтые фонари и голые деревья, уставшие от странной погоды. Небольшие магазинчики и бары, мигавшие холодными брызгами, активно готовились к встрече с запоздавшими, но щедрыми посетителями. Блестящая дорога скрипела под колесами, плавно поворачивая налево. Светофоры не работали и показывали только красные фигурки «пешеходов». Несмотря на непродолжительный по времени путь, женщина ощущала сейчас слабость во всем организме. И даже притарно-ванильный антиаромат в машине не заставил бы ее выйти на улицу. Хотелось укутаться в ватное одеяло, подвинуться к камину, изгонявшему огненные язычки, и, глядя сквозь них, попивать натуральное итальянское вино. На несколько минут она унеслась в какой-то иной мир, полный детских радостей и удовольствий. Это была сказочная страна, где лето не кончалось. Снег и холод она не любила, так как они ассоциировались с войной
Война беспощадно забрала у нее родителей, и на девятом году жизни девочка попала в интернат. Через пять лет судьба свела ее с одной парой, которые стали ее приемными мамой и папой. Им было обоим за сорок, и они потеряли в 1942-ом своих детей, восемнадцати и двадцати лет. Старший Павел пропал без вести, а младший Сергей погиб. Иногда Валентине Петровне казалось, что ее жизнь круто изменилась со смертью родителей, тогда, в девять лет. Все словно шло по другому пути, который уготован был не ей, а постороннему человеку. Она знала, что жила у неродных отца и матери, которым было удобнее морально и физически воспитывать подростка, а не маленького ребенка. Они пытались, нет, надеялись отдать ей нерастраченные любовь и нежность, хранимые в сердцах для сыновей.
Юная Валентина смогла благодаря им получить хоть какое-то образование. Но у нее не было друзей и подруг, она редко виделась со знакомыми и выбиралась из дома. Возможно, родители в глубине души любили ее по-своему и боялись потерять последнюю надежду на счастье. Но Валентина ощущала себя ничьей в этой семье и во всем мире. Мать контролировала ее действия каждую минуту: когда открыла глаза, сколько съела за завтраком, как ответила отцу в разговоре и во сколько отправилась в постель. У девушки не было своей личной жизни, она тоже принадлежала родителям. Валентине казалось чуждым понятие настоящей влюбленности, первого свидания, бессонных ночей из-за вскруживших голову синих глаз молодого человека. Все эти важные частички бытия прошли мимо нее, и не подумав задержаться на мгновение. Вместе с Сергеем воевал его друг Виктор, которому удалось вернуться с фронта. Иногда он приходил в их дом, беспокоился о самочувствии родителей товарища и рассказывал о том, как они воевали. Однажды Виктор подошел к Валентине, немного смущаясь, посмотрел на нее и предложил «свое сердце». Валя была невысокой, худощавой девушкой, с длинными серовато-блондинистыми волосами. Вряд ли ее можно назвать «красавицей», но скромность и чрезмерная доброта добавляли в образ обаяния. Родители спокойно реагировали на их встречи, и Валя понимала, что они только «за» их брак в дальнейшем. Все так и произошло. Едва ли Валя любила Виктора, скорее, спутала привычку с высоким чувством. Это был надежный и спокойный человек, с которым даже ей иногда бывало скучновато. Но так они прожили более тридцати лет, а потом Виктор умер от сердечного приступа, он с детства был слаб здоровьем. Валентина в возрасте «чуть за пятьдесят», осталась одна. Детей не было, так как муж болел. А после его смерти возраст уже не позволял наверстать упущенного.