Я вегетарианка, заявляет Аленка, и я оглядываюсь.
Изучаю ее с подозрением, а она и кривится, изображая тошноту. Спешу спрятать колбасу вглубь полки, а желудок предательски урчит. Я с самого утра ничего не ела. Бега от мужа забрали у меня все время и высосали последние силы. И мне бы сейчас не помешало что-то мясное и питательное. Я вообще люблю вкусно поесть. Но ради малышки я готова перекроить свое меню. Достаю фруктовый джем, нахожу вишневый сок и несу все к кухонной стойке.
Поджарив кусочки хлеба на подсолнечном масле, намазываю их вареньем. Аккуратно раскладываю нехитрый полдник на тарелке, наполняю соком два стакана и ставлю все на небольшой поднос, на который указывает мне маленькая хозяйка. Хочет, чтобы я прислуживала ей? Без проблем! Я с удовольствием ухаживала за братом, но и его приучила помогать мне.
Мне просто нужно время, чтобы перевоспитать Аленку, но
Так, готово, радостно выдаю я и разворачиваюсь.
Не успеваю сделать шаг, как вздрагиваю от ощутимого толчка. Руки не слушаются, а поднос летит прямо в меня. Зажмуриваюсь, слыша звон стекла и чувствуя, как намокает мое легкое платье, а сладкое варенье прилипает к ткани.
Приоткрыв один глаз, вижу перед собой Аленку. Как она умудрилась так незаметно рядом оказаться? Маленькая ниндзя!
Так еще и успела отскочить вовремя, чтобы не испачкаться. Ее воздушное платьице по-прежнему идеально. В отличие от мокрой, липкой тряпки на мне.
Я ненароком, Алена невинно хлопает ресничками, пока я сжимаю и разжимаю кулаки, а розовые капли стекают на пол. Наверное, вам теперь нужно принять душ и переодеться. Напомнить, где ваша комната? показывает белоснежные зубки, рассекретив свои намерения. Она изначально хотела избавиться от моего общества и придумала коварный способ, как это сделать. А я пока к себе пойду.
Топчется на месте, намереваясь покинуть кухню, а я с ужасом смотрю на разбросанные по полу осколки. Перевожу взгляд с лужи на босые ножки Аленки. Наплевав на то, что сама могу пострадать, делаю рывок к девочке, подхватываю ее на руки и несу к столу.
Не поранилась? вскрикиваю взволнованно, а малышка удивленно ресницами хлопает. Садись и не двигайся, опускаю на стул.
Осмотрев крохотные ступни и не обнаружив порезов, выдыхаю с облегчением. Но тут же морщусь от неприятной боли. В панике я все-таки сама наступила на осколок, что прорвал ткань домашних носков и царапнул кожу.
Подаю малышке тапки, которые она под столом оставила. Видимо, чтобы подобраться ко мне бесшумно.
Выпрямившись, провожу руками по несчастному платью.
Ничего страшного, подмигиваю Аленке, вызывая еще большее недоумение на нежном личике. Лето, жара. Само высохнет, опускаюсь за подносом, собираю в него разбитое стекло. А вам, Алена Ильинична, я приготовлю новые бутерброды, улыбаюсь сквозь стиснутые зубы. Но сначала уберу это, с грустью гипнотизирую красную лужу.
Терпеть не могу мыть полы, однако нахожу тряпку и наклоняюсь, руками собирая влагу. Поза абсолютно неудобная, но швабру искать некогда. До последнего надеюсь, никто не застанет меня в хозяйской кухне попой к верху.
Мы ведь остались вдвоем с Аленкой в доме?
Или нет?
Привет, родная, ты одна? грубый мужской голос звучит контрастно ласково. Так мило, бархатно, с любовью, что я забываюсь и улыбаюсь, как дурочка, хоть фраза адресована и не мне.
Машинально продолжаю вытирать пол, прислушиваясь к шорохам за спиной. И не сразу вникаю в суть вопроса.
Что значит одна? А я для него пустое место?
А это что? добивает он меня пренебрежительным отношением.
Собираюсь выпрямиться, гордо вздернуть подбородок и представиться, но стук подошв об пол дезориентирует меня. Тяжелые шаги неумолимо приближаются, угрожающе настигают меня.
Моя пораненная нога дает о себе знать, не вовремя отвлекая острой болью. Вместо того, чтобы встать, я покачиваюсь и вдруг упираюсь попкой во что-то. Чересчур резко и ощутимо, будто меня толкнули сзади.
Судя по ощущениям, я явно не об край стола ударилась. А руки на талии и приглушенное «хм» подтверждают мои худшие опасения.
Это ведь не один из амбалов любителей целоваться с нянями? Если так, то не на ту нарвался!
Сжав мокрую тряпку в одной руке, я резко поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь, прокрутившись в крепких, наглых объятиях.
Я вообще-то дерзко начинаю, предупреждающе выжимая влагу из моего «оружия», и замахиваюсь.
Но слова застревают в горле.
пропала, двигаю губами, а ни звука выдавить из себя не могу.
Приоткрываю рот, не в силах сделать вдох, и стремительно погружаюсь в темную бездну, заполненную кипящей нефтью. Она обволакивает, поглощает, утаскивает в свою пучину. Проникает в нос, горло, легкие. Заполняет всю меня и душит изнутри.
Снаружи ничуть не лучше! Стальные тиски сдавливают талию, грубые пальцы врезаются в кожу. Мощное тело обдает жаром, и небольшое расстояние между нами не спасает. Взгляд скользит по моему лицу, гладит каждую черточку, опасно вспыхивает при этом.
Задерживаю дыхание.
Неужели попалась?
Не может быть! Как ОН нашел меня?
А что если мне привиделось от страха? И на самом деле рядом со мной всего лишь амбал из охраны. Лучше бы так и было. Я бы просто зарядила ему тряпкой по морде и сбежала.
Но от этого мужчины не скрыться. Мой главный ночной кошмар последних дней догнал меня наяву.
Часто моргаю, но галлюцинация не исчезает. Наоборот, прижимается вплотную, безжалостно сдавливает в объятиях, дышит тяжелее.
Что? черные брови сходятся на переносице, а в глазах плещется интерес вперемешку с недоумением.
Пока мозг пытается выйти из глубокой заморозки и проанализировать вопрос, непослушная рука с тряпкой все-таки опять поднимается. Зажмуриваюсь, чтобы не так страшно было принимать мученическую смерть после того, как я с размаха ударю собственного мужа.
Так кто вы?
Прислуга, доносится ехидный детский голосок, и я резко опускаю руку, взмахнув буквально в паре сантиметров от грубого мужского лица.
Испуганно бросаю тряпку и морщусь от противного шлепка. Ногой «орудие преступления» двигаю как можно дальше от себя, будто не мне оно принадлежит, а меня саму подставили!
Невинно взмахиваю ресницами, впитывая реакцию Альберта. Он не выглядит злым. Скорее, задумчивым. Следит за каждым моим движением, косится на тряпку, а потом смотрит на меня с неподдельным удивлением.
Новенькая? ровным тоном уточняет Туманов. Хоть на свободу мою он не покушается, но из объятий выпускать не торопится.
С ума сойти! Муж не узнал собственную жену!
Рычал на меня в ЗАГСе, осматривал и даже целовал. А стоило «умыться», как он мгновенно меня забыл. Нет, я в курсе, что мужчины невнимательны к женским преображениям и не замечают всяких штучек вроде новой прически или другой сумочки. Но я не предполагала, что Альберту настолько плевать на меня. Это должно радовать, но почему-то злит неимоверно!
Я няня, бурчу обиженно, стрельнув взглядом в Аленку. Но она стойко выдерживает короткий зрительный контакт и спинку выпрямляет.
Мне так горько становится, что на мгновение забываю, в чьих руках нахожусь. Сжимаю губы и отворачиваюсь от подопечной. За что она так со мной? Я ведь стараюсь быть нормальной няней
Я сколько раз говорил не называть так людей, которые у нас работают, неожиданно произносит Альберт, выпуская меня из капкана.
Но ведь мама Майя пытается воспротивиться малышка.
Не страшно, защищаю мелкую занозу, несмотря ни на что. И чувствую на себе ее внимательный взгляд.
Извинись, Аленушка, добавляет Альберт спокойно, но безапелляционно.
Прошу прощения, шепчет она.
Примирительно улыбаюсь девочке, но она опускает взгляд. Пальчиком ковыряет поверхность стола и ножкой болтает. Нервничает опять, как тогда в комнате за учебником математики.