Я очень рад и горжусь тобой, сказал я.
Правда? опять с сомнением спросил он.
Ну что ты заладил: «Правда? Правда?» театрально возмутился я. Конечно правда. Ты же мой воспитанник, как я могу не гордиться твоими успехами?
Он подбежал ко мне и опять лизнул в нос.
А я рад, что ты остался таким, как прежде. Я боялся, что ты зазвездишься в этом своём Голливуде, вернёшься домой и будешь нос задирать.
С чего ты это взял?
Слышал, как Елисеев говорил тебе по телефону: «Смотри там не зазвездись».
Да он пошутил, с полной уверенностью заявил я. Напарник знает, что мне не грозит эта болезнь.
Ну ладно, вздохнул Марсель, тогда пойдём дальше, сказал он и потрусил на выход.
И вот мы оказались перед следующей, уже открытой дверью.
Как видишь, здесь нечего смотреть.
Он обвёл взглядом пустое помещение с нарисованными на обоях слониками, жирафами и прочими зверушками. Сей факт натолкнул меня на мысль, что родственники планируют сделать тут детскую. Что-то я не понял, у нас в семье намечается пополнение? Только этого не хватало. Нет, конечно, я люблю детей, но каждая встреча с ними меня не очень радовала. Взять хотя бы тот случай, когда я попал в гости к двум девочкам, соседкам моего подопечного Сашки. Меня туда отправили его мама и бабушка, пока они ездили по своим делам. Так вот эти юные выдумщицы играли в доктора, а я играл роль больного. Сначала они мне «делали уколы», пичкали какими-то пилюлями, а в конце удумали поставить клизму. Слава богу, до этой процедуры не дошло. На моё спасение подоспели их родители, вернувшиеся домой[1]. Или, например, когда мы с псом-почтальоном Френки гостили у девочки Теи. Она так обрадовалась нашему приходу, что взяла нас в заложники. Шучу, конечно. На самом деле Тея увидела в нас благодарных слушателей и принялась читать свою любимую книжку про какого-то чокнутого кота Сократа. Она слишком увлеклась, из-за неё я вовремя не попал домой, и Елисееву с его израильским коллегой Лёвой пришлось уехать на службу без меня[2]. Ох и досталось же мне тогда от напарника. Я могу привести ещё много примеров, но не буду, иначе это получится не новая история, а мемуары. А кому всё-таки интересно узнать, читайте книги обо мне. В общем, с детворой одни проблемы что с вашей, что с нашей.
Ну ты чего застыл? голос Марселя вернул меня в реальность. Идём дальше, а то Шура позовёт на ужин, а мы ещё нашу комнату не посмотрели.
Так говорит, будто комната убежит куда-то. Конечно, ужин пропускать нельзя, а её можно посмотреть и после.
Марсель направился в конец коридора, где было две двери с табличками. На одной из них я разглядел сидящего на унитазе кота, на другой купающегося в тазике ёжика. Сразу понял, чьих это рук дело. Такие картинки могла повесить на двери только Александра. Максу бы подобное не пришло в голову. Ну а что за помещения за ними, нетрудно догадаться.
Здесь у нас ванная и туалет, озвучил мои мысли Марсель.
Мало нам Шуры-экскурсовода, так теперь ещё один появился.
Оказалось, за ванной был небольшой закуток, где и находилась дверь в наши хоромы. Ну спасибо, родственнички, засунули нас на Камчатку. Тьфу ты, пёс неблагодарный. Как у тебя язык поворачивается такое говорить? Какая тебе разница, где комната, главное, что она есть. Хотя, по-моему, я погорячился. Теперь вся движуха, как выражается Макс, в квартире в основном происходит на кухне и в гостиной, а ванной и туалетом люди пользуются не так уж и часто. Значит, у нас в комнате будет тишина и спокойствие.
Марсель открыл дверь, и мы оказались в небольшой комнатушке, где друг напротив друга стояли два лежака, по форме напоминающие человеческие диваны, только без ножек. Конечно, это не кровать, которую отвёл мне Кристофер в своём дворце, но мне понравилось. Помимо двух лежаков, мячика и резиновой утки, любимой игрушки Марселя, в комнате больше ничего не было. Ну а что нам ещё надо? Мы же не люди, нам не нужны шкафы, комоды и прочая мебель.
Если что, это моя кровать. Марсель по-хозяйски развалился на одном из диванов и кивнул на другой. А это твоя.
Ну это понятно, усмехнулся я.
Я решил испытать своё ложе и улёгся на противоположный диван. Надо же, какая замечательная постелька! Честно сказать, я даже не ожидал, что она окажется такой мягкой и воздушной. Ну спасибо тебе, моя дорогая Шура.
Знаешь, почему нас сюда поселили? словно прочитав мои недавние мысли, неожиданно спросил Марсель.
Наверное, потому что это самая маленькая комната в квартире, предположил я, уверенный в своей правоте. Я, конечно, ещё не видел спальни родственников, но сдаётся мне, вряд ли она меньше нашей.
Угу, а ещё потому, что она далеко от входной двери. Елисеев сказал, если мы поселимся рядом с ней, я буду гавкать на каждый шорох в подъезде. Так говорит, будто я дурачок какой-то.
И действительно, с чего он это взял? с иронией подначил его я. Ты же сам даёшь повод так думать о тебе. Шура миллион раз просила тебя не лаять в квартире, тогда зачем ты гавкал, когда мы приехали?
О радости, как ни в чём не бывало заявил он.
А зачем лаешь, когда дома никого нет? опять спросил я.
Как зачем? Марсель приподнялся на лапах и уставился на меня. А вдруг воры захотят забраться в нашу квартиру? А так они услышат меня и передумают.
Да уж, в логике ему не откажешь. Услышав его ответ, я понял, что родственникам придётся приложить максимум усилий, если они хотят отучить его от этой дурной привычки. Надо было отдать его в школу, где готовят не розыскных собак, а охранников. Интересно, есть такая?
Слушай, а почему ты дома? я задал внезапно возникший вопрос. Ты же в школе должен быть. Когда я учился, я жил там безвылазно целых два года.
Я нахожусь там всю неделю, а на выходные Елисеев забирает меня домой, объяснил он. А сейчас у меня каникулы, потому что мой инструктор куда-то уехал.
Да у тебя не учёба, а лафа, вспомнив любимое словечко Макса, усмехнулся я.
Наше общение нарушил громкий возглас Александры:
Мальчики, идите ужинать!
Бежим, бросил Марсель, подорвался с дивана и рванул на кухню.
Узнаю своего воспитанника, за обед он готов не только родину, но и вселенную продать со всеми потрохами. Хотя, чего греха таить, мы все такие. И звери, и люди. Наше отличие лишь в том, что у каждого свои ценности.
До этого момента я видел в открытую дверь кусочек кухни, а теперь, оказавшись там, на мгновение потерял дар гавкать. Да это какой-то аэродром. В нашей старой квартире кухня была таких размеров, что за обеденным столом Елисеев мог достать необходимое, даже не вставая. Тут же я заметил миллионы всяких шкафчиков с множеством ящичков и дверочек, большой стол со стульями, громадный серебристый холодильник и даже диван с комодом. Вот только подставки с нашими мисками я нигде не увидел. А какой запах витал с ума можно сойти. Интересно, что Шура готовит? Стоя у плиты в шортах и футболке, она помешивала лопаткой еду на сковороде, а Елисеев крутился рядом, точно кот вокруг сметаны. Сразу видно, наскучался по жене.
Услышав нас, они как по команде повернулись.
Марсик, ты показал Трисончику квартиру? с улыбкой спросила Александра.
Ну а чем, по-твоему, мы всё это время занимались? Ох уж эти люди. Как же они любят задавать вопросы, на которые знают ответы.
Ав, ответил тот. Он подбежал к ней и ткнулся носом в ногу. Этот соскучился не меньше, чем Елисеев. Она положила лопатку на стол и погладила его по голове.
Молодец, хороший мальчик, похвалила Шура и обратилась ко мне: Тришик, тебе понравилась ваша комната?
Как же мне хотелось, чтобы она не называла меня перед воспитанником всякими уменьшительно-ласкательными прозвищами, но сказать об этом я не мог, оставалось только смириться. Я уже давно понял: она неисправима. Даже мужа она называла зайчиком при Кристофере.