Хотя мы никогда богатыми не были, нам всегда жилось комфортно определенно комфортнее, чем большинству родственников, соседей и друзей. Поэтому перемены в нашей судьбе тяжело отразились на маме. Разумеется, она чувствовала благодарность к Даави Кристи за кров, и все же зависимость от доброты других постоянно напоминала маме, как низко мы пали. Только недавно мы вели достойную жизнь среднего класса, а теперь в затылок громко дышала бедность. Разве мы предвидели подобное?
Надо было тщательнее следить за тем, как твой отец распоряжается деньгами, жаловалась мне мама во время поездки на городской рынок, где не могла позволить себе большинство продуктов: говядину, рис, молоко и маргарин. Она знала, что папа тратит много денег на братьев и их семьи, но раз нам всего хватало, не спорила. Только на одном настаивала: начать строить дом на участке, унаследованном от ее родителей. Впрочем, папа успел лишь закупить цементных блоков. Если бы только она заставила его достроить дом! Если бы требовала откладывать часть зарплаты, а сама серьезнее относилась к своему пекарному бизнесу, ей бы не пришлось спать в одной кровати с Даави Кристи, а мне на полу. Она повторяла мне эти сожаления о прошлом, как сказку на ночь, чтобы я разделила их с ней. Чтобы жалела о тратах на поездки в Аккру за лакированными туфельками с блестящими пряжками и за пышными платьями, отделанными кружевом. Чтобы жалела о съеденных школьных ланчах, способных прокормить трех, и о прилагающихся к этим ланчам карманных деньгах. Столько средств растрачено на ерунду, а теперь моей бедной матушке приходится есть из чужой тарелки.
В понедельник ко мне пришла Мавуси, тоже изнуренная долгой организацией свадьбы и ее проведением, и втиснулась рядом со мной на маленькую кровать. Я вспомнила о совместных ночевках на полу в спальне ее мамы. Как же все изменилось! Полагаю, нам обеим еще не верилось в происходящее: подумать только, я жена Эликема Ганьо! Однако, едва сестра устроилась поудобнее, наружу вырвались мои страхи и сомнения.
Как же странно быть замужем за форменным незнакомцем! Вдруг мы не поладим? Вдруг не подойдем друг другу? Что мне тогда делать?
Он не чужой, мы все его знаем.
Только не в качестве мужа. На людях он, может, милый и добрый, а наедине настоящее чудовище. Такое нередко случается!
Верно. Хотя, если подумать, всякий брак лотерея, даже если жениться на том, кого знаешь всю жизнь. Поэтому много разводов. Но я правда считаю, что тебе беспокоиться не о чем. О твоем муже никто никогда и дурного слова не сказал. Даже папа, а он-то почти никого не хвалит!
Хм-м. О моем муже?
Ну а что, не муж он тебе разве?
Свидетельства о браке нет. Не знаю, могу ли я называть себя «миссис Ганьо».
Для брака не нужны никакие свидетельства. Многие обходятся домашними свадебными церемониями. Если двое живут вместе как муж с женой, тогда все и будут их таковыми считать.
Все, за исключением закона.
Ну, если тебя это беспокоит, зарегистрируй брак, когда вернется твой муж.
Как же я устала от всей этой брачной путаницы! Жениться в церкви, жениться официально, жениться дома Чтобы во всем разобраться, нужно прочитать целую книгу! А вообще, я вот о чем подумала сколько всего жен разрешено завести мужчине в традиционном браке?
Тебе-то какая разница?
То есть?
Ведь ясно, что твой муж не из тех, кто коллекционирует жен, как сувениры. Даже тебя ему нашла мама. Не выдумывай себе проблем. Лучше скажи, чем будешь заниматься в Аккре?
Ее лицо находилось так близко, что можно было сосчитать крошечные бугорки, образовавшиеся на линии роста волос из-за слишком туго заплетенных косичек. Мы с Мавуси даже внешне походили: те же ямочки на щеках, та же щербинка между передними зубами, только кожа у нее темнее.
В смысле?
Ну ты что, намерена целыми днями торчать дома?
Я хотела поступить в школу модельеров, чтобы научиться создавать и шить наряды, какие носила моя новоиспеченная золовка Йайа. Хотела открыть собственный бутик настоящий, из цемента, а не деревянный киоск, с огромными витринами и кучей помощников. Я хотела познать мир за пределами Хо мир, в котором не приходится шить одни и те же три наряда (для тех, кто вечно забывает приносить оплату) на веранде, чтобы скопить на киоск, который до брака я собиралась установить на цементных блоках рядом с нашим домом.
Мавуси улыбнулась, услышав о моих планах.
Я стану твоим пиарщиком.
Я рассмеялась.
Зачем швее пиарщик?
Не швее, а модельеру! У всех крутых дизайнеров одежды в Аккре они есть, разве ты не в курсе?
Мы переплели руки, как в детстве, когда шептались о мальчиках, которые нам нравились. Все так волнующе!
Однако нельзя целый день валяться в постели, хихикая, как дети. Мне предстояло попрощаться с дядей и другими старшими родственниками, а также собрать вещи для переезда. Наконец оторвавшись от кровати, я пошла купаться. Мавуси осталась ждать в комнате. Выйдя из ванной, я услышала, как мама с кем-то разговаривает, вскоре к ней присоединился голос Йайи, младшей из детей Ганьо.
Твоя золовка пришла тебя навестить! прокричала мама с веранды, а затем провела стильную женщину в мою комнату. Она отодвинула занавеску в дверном проеме, пропуская гостью, совершенно не обратив внимания на мою наготу, которую я пыталась робко прикрыть тканью. Мавуси незамедлительно извинилась и ушла в гостиную.
Меня никогда не смущала необходимость раздеваться перед другими женщинами, особенно после трех лет купания в душевых кабинках без дверей и переодевания в общежитии с четырнадцатью девочками. Однако что-то в Йайе заставляло меня отчаянно робеть. Возможно, пугало ее близкое родство с тетушкой. Или то, как она тщательно подбирала слова, прежде чем заговорить. Или диплом южноафриканского университета и наряды, сшитые портнихой первой леди (последнее мне услужливо сообщила Мавуси). В общем, рядом с ней я чувствовала себя сопливой девчонкой перед настоящей женщиной. Женщиной, одетой в облегающую джинсовую юбку и красную блузку с довольно глубоким декольте.
Как ты себя чувствуешь? вежливо спросила она, усаживаясь на край незаправленной кровати.
От смущения у меня внутри сжалось нечто мягкое, но напористое мне нравилось называть это «нечто» душой.
Хорошо. Я крепко сжала в кулаке оба конца ткани, завязанной над правой грудью. Боясь садиться рядом с Йайей, я прислонилась бедром к столу, на котором лежала бо́льшая часть моего имущества. Спасибо вам за все, что вы сделали, проговорила я на эве, боясь на английском выразиться невежливо.
Пустяки, ответила она по-английски, кроме того, это нам нужно тебя благодарить.
Гостья окинула мою маленькую комнату взглядом, не поворачивая головы. Боюсь даже представить, какое у нее сложилось мнение при виде весьма скромного интерьера и всякого хлама: иссохшего геккона, прилипшего к углу потолка, серого цементного пола, разномастных выцветших занавесок, ткани с узелковым батиком, служившей мне простыней, ручной швейной машинки, стоящей на низком столике за дверью, всякой всячины, включая старинный чемодан и новые алюминиевые кастрюли, которые мама сложила на большом столе; при виде моей обуви в основном секонд-хенд, гордо выстроившейся в три ряда у подножия кровати.
Знаешь неуверенно начала Йайа, у фо Эли в Аккре несколько домов.
Я кивнула, не вполне понимая, что именно она пытается мне сообщить, наверняка не только количество домов ее брата. Хотелось спросить, в какой из них поселят меня, но я не решилась.
Эта женщина промолвила золовка и замолчала, рассматривая стразы на моих свадебных туфлях у кровати. Наконец она продолжила, встречаясь со мной взглядом: Эта женщина причинила маме много страданий. Она пыталась разрушить нашу семью. И почему? Чем мы ей не угодили? Ты знала, что она не пустила Эли на празднование маминого семидесятилетия? Ее голос звучал жестко, однако в глазах застыли слезы. Быстро поморгав, она резко встала. Увидимся в Аккре.