В казарменном бараке, когда я туда вернулся, все уже залезли в спальные мешки и основное освещение было выключено. Вся честная компания до сих пор не пришла в себя окончательно после двухнедельного учебного цикла на Луне. Я запихал комбинезон в шкафчик, сверился со списком и обнаружил, что мне выпала на сегодня койка № 31. Проклятье, прямо под нагревателем!
Я как мог тихо пробрался за полог, стараясь не разбудить соседа. Кто это был, я не видел, но и значения это ни малейшего не имело. Я шмыгнул под одеяло.
– Что‑то поздно ты, Манделла, – зевнули на соседней койке Это была Роджерс.
– Извини, я не хотел тебя будить, – прошептал я.
– Не страшно, – она подкатилась ко мне и обхватила, прижимаясь. Она была теплая и в меру податливая.
Я провел рукой по ее бедру, надеясь, что это был только жест братской ласки.
– Спокойной ночи, Роджерс.
– Спокойной ночи, мой жеребчик. – Она вернула мою ласку, но более решительно.
И почему так всегда получается – когда в активе, то твой сосед, вернее соседка, хочет спать, а когда устаешь – ей не спится? И я склонил голову перед неизбежным.
– Черт тебя подери, Петров, – сказала Роджерс. – Может, тебе лучше перейти в Красный Крест или еще куда? Растакая балка не нарастак тяжелая.
Обычно наши девушки гораздо осмотрительнее в выборе выражений, но Роджерс можно было понять.
– Нухршо‑о! Стрингеры, вперед! Склейщики! Не отставать!
Два человека нашей бригады склейщиков бросились бежать, раскачивая своими ведрами.
– Манделла, давай двигай. А то я что‑то отморожу.
– И я, – поддержала девушка. Больше с чувством, чем с логикой.
– Раз‑два – взяли‑и!
Мы подхватили чертовку и потащились к мосту. Он был готов примерно на три четверти. Похоже, второй взвод нас обгонит. Мне‑то было бы все равно, но только взвод, первым закончивший мост, домой полетит на вертолете, а нам придется тогда четыре часа шлепать по грязище, и отдыха у нас сегодня тоже не будет.
Мы установили балку на место и начали прилаживать фиксирующие скобы к опоре. Девушка из бригады склейщиков начала уже выплескивать смолу на балку, хотя мы не успели ее закрепить. Ее напарник ждал по другую сторону моста. Настильщики дожидались своей очереди у подножия, каждый из них поднял над головой лист упроченного пермапласта словно зонтик. Они были сухие и чистые. Интересно, заметил я громко, за что им такая честь выпала? Роджерс высказала несколько предположений, красочных, но маловозможных.
Мы направлялись за следующей балкой, когда проводящий полевые занятия (имя его было Дагльстайн, но мы звали его «Нухрош») засвистал в свою свистульку и проревел:
– Нухро‑ош, солдаты, десять минут перекура! Курите ежели есть что. – Он сунул руку в карман и включил обогрев наших комбинезонов.
Мы с Роджерс присели на край стрингерной балки, и я вытащил кисет.