– Стюарда ведь нет. – И, протягивая ко мне ладони движением человека, принесшего другу подарок, добавляет: – Лишь одна я.
Мое решение принято помимо меня. Выйдя из транса, я преодолеваю рубеж. И тотчас стюардесса наклоняется, высовывается наружу и с неожиданной для меня сноровкой и силой тянет тяжелую дверь, захлопывает ее за нами и задвигает задвижку.
Я еще стою с сумкой в руке и гляжу в спину стюардессе. Это непостижимо: стюардесса, в чьи обязанности входит встречать пассажиров в аэропорту и сопровождать их до самолета, на моих глазах превращается в бортпроводницу, летящую вместе с ними.
– Садитесь, мистер Серджиус, – говорит она.
Я оглядываю салон. В нем десятка полтора пассажиров, не больше. Сиденья расположены совсем не так, как в обычном лайнере дальнего следования. К тому же мне ясно, что я нахожусь в салоне первого класса.
– Но у меня билет туристического класса, – говорю я немного смущенно.
– Не имеет значения, – отвечает бортпроводница. – Туристический класс вообще свободен.
– Свободен? – повторяю я, точно эхо.
– Вы же видите, – говорит бортпроводница. – Зачем лететь в одиночестве? Вам будет скучно.
– Но мне кажется, у меня просто нет выбора, – говорю я, удивляясь, что из нас двоих именно я, пассажир, ссылаюсь на правила. – Я не могу лететь классом более высоким, чем тот, что обозначен у меня в билете. Я окажусь нарушителем.
Бортпроводница смотрит на меня с ласковой иронией.
– Вы очень щепетильны, мистер Серджиус, но уверяю вас, билет не имеет ровно никакого значения. И уж буду до конца откровенна: вы намного облегчите мне работу, если останетесь здесь.
Последний аргумент и особенно сопровождающая его улыбка убеждают меня. Я опускаюсь в одно из кресел, ставлю под него свою ручную кладь и пристегиваюсь ремнем.
Когда только бортпроводница успела ко мне подойти? Этого я не заметил и теперь с удивлением обнаруживаю, что она стоит возле моего кресла, устремив на меня свой зеленый взгляд.
– Мистер Серджиус, не будете ли вы любезны дать мне ваш паспорт, а также всю имеющуюся у вас наличность?
– Наличность? – с изумлением переспрашиваю я. – Вот уж это совсем ни на что не похоже!
– Таковы правила, мистер Серджиус. Само собой разумеется, я вам выдам квитанцию, а по прибытии на место деньги вам будут полностью возвращены.
– Не вижу никакого смысла в таких правилах, о которых к тому же никто до сих пор не слышал, – говорю я весьма недовольным тоном. – Подобная практика просто нелепа и, я бы даже сказал, неприемлема!
– Послушайте, brother[1], – говорит один из пассажиров по‑английски, но с сильным американским акцентом. – Хватит вам препираться по каждому пустяку! Вы и без того достаточно нас задержали. Так что выкладывайте свои денежки, и не будем больше мусолить эту тему.
Я делаю вид, что не замечаю этого грубого выпада, но все же не могу не обратить внимания на неодобрительные взгляды, которые бросают на меня пассажиры, а также на устремленные на меня глаза бортпроводницы, опечаленные и терпеливые. Я вынимаю из кармана бумажник и принимаюсь тщательно пересчитывать его содержимое.
– Быть может, было бы проще, если бы вы доверили мне целиком ваш бумажник, – говорит бортпроводница.
– Ну, если вам так угодно, – отвечаю я не слишком любезно. – Должен ли я также отдать вам дорожные чеки?
– Именно об этом я собиралась вас попросить.
И она уходит, унося все с собой. Я растерянно провожаю ее глазами. Я чувствую себя дочиста ограбленным: у меня больше нет документа, удостоверяющего личность, нет денег, и к тому же я далеко не уверен, что два моих чемодана находятся в багажном отсеке.