По-твоему, чтобы обрести имя, надо потерять совесть?
Нет, надо просто расстаться с романтическими иллюзиями.
И все же Лера предпочла расстаться не с иллюзиями, а с Сержем. Долгое время она терзалась вопросом о том, что выгода всего лишь прикрытие. А на самом деле ее любимому предателю просто больше понравилась Марта. Ведь это первое, что должно прийти в голову в подобной ситуации. Если, конечно, это рассудительная голова свидетеля, а не участника событий. Но Лера никак не могла быть рассудительной. И теперь, когда Серж в столь зависимом от нее положении, она решила, что вправе знать, даже если вселенная опять расколется надвое. Требовала в упрямом исступлении сказать просроченную правду пока он не уснул. Пересохшими губами Серж пытался донести ей выжимку из всех своих правд и одновременно не сказать лишнего. Он все больше отстранялся от Леры, словно опасаясь, что она потребует новой невыносимой откровенности. Она знала, что мучает его, и не могла остановиться.
не знаю, как сказать для меня Марта была новым насыщенным жанром. Она неожиданная. Могла лежать, как квашня, а потом внезапно превращаться в тугой сгусток энергии. А потом я почувствовал ее запах. Не знаю, как объяснить мертвый! Как если бы она была продуктом, вначале свежим, а потом испорченным. Странные внезапные превращения. С ней можно курить на балконе, ловить пивной кайф с брюшком семги, а через минуту увидеть перед собой абсолютно чуждого человека, который выговаривает тебе за грязную плиту.
Поверь мне, эти превращения входят в понятие брака. А про мертвый запах
Нет, я не сейчас придумал! Меня как раз и ужаснуло, что ее запах стал моим предчувствием.
Почему ты называешь его мертвым?
Толком не объяснить Однажды в детстве я был на похоронах. Умер хороший знакомый моих родителей. Тогда он казался мне пожившим на свете. А сейчас я понимаю, что он был молодым. У него недавно родился ребенок. С тех пор у меня внутри заготовка для соляного столба, как я это называю. После тех похорон я долго не мог ни смеяться, ни радоваться. Во мне работал ступор вины. Мир мне казался бункером для трагедии. И запах Там был запах, который запомнился мне на всю жизнь Хотя мне было-то лет семь. Никто и не думал, что я так проникнусь происходящим. А я запомнил все так ярко! Что это был за погребальный дух может, цветы какие-то особенные? Но от Марты, клянусь, пахло так же!
Лера пожалела, что затронула эту тему. Не хватало еще воспоминаний!
Я думаю, дело в ее парфюме. Просто обонятельная ассоциация! Не бери в голову.
Нет, она не пользовалась духами. Никакими до недавнего времени. Ей как раз твой аромат нравился. Духи, которые я тебе подарил, помнишь? Она их себе купила.
Она украла даже мой запах! обескураженно прошептала Лера.
Но, поверь, это ей не помогло! с мученической гримасой отозвался Серж.
«Марта Брахман лежит сейчас в странной позе и пахнет моими духами. Может быть, я следующая? Может быть, убийца найдет меня по запаху? Может быть, Серж все это выдумал, чтобы я не приставала к нему больше с ревнивыми подозрениями. Ведь запах это серьезно. Теперь я успокоилась по части Марты. Разве можно ревновать к женщине, которая плохо пахла Тем более лежачего не бьют. Значит, он ее не любил. А кто же тогда любил эту странную женщину? Зачем она жила на этом свете Почему все это произошло?» Лера не заметила, как, прикорнув, уснула. В кресле. Ее тело было гиперартистично оно, не дожидаясь нейронных сигналов, воплощало образ, над которым безуспешно билась мысль.
Сильный демон
Телефон зазвонил ранним утром. Но Лера, почти не спавшая, словно и не выходила из темы. «Вот кто действительно дорожил Мартой!» подумалось ей. Почему? Это так странно «еще один, упавший вниз»?
Лера, привет! Голос Шурика был непривычно сух и отрывист. Сергей у тебя?
Секрет Полишинеля.
Откуда? Ты о чем? По-моему, рановато для бреда. Что у вас любовь втроем разладилась? Порно с дельфинами не вышло?!
Система Станиславского в действии: эффект неожиданности и инстинкт самосохранения заставил Леру непритворно злиться. Мгновения назад она была совсем не готова защищать Сержа-предателя, но совсем другое дело, когда мифическая угроза начинает превращаться в реальность.
Шурик не ответил на ее выпады хотя обычно он был благодатным партнером по словоблудию. Он сказал, что его только что допрашивали в полиции. В той самой, которая ныне разыскивает Сергея. И теперь Сержу лучше бы стать зверем, бегущим на ловца. Потому что на убегающего все подозрения. Тем более он муж жертвы! Умерла жена ищи мужа. Так делают все полиции мира.
Этого Фомичев, конечно, не говорил. Лера додумала сама.
Понятия не имею, где он! прокричала она, и ее лжесвидетельство стало очевидным.
Да, я понимаю, с нарастающей злостью в голосе отозвался Шурик.
Артистичная конспирация Леры, не успев окрепнуть, дала трещину.
Господи, Шур, прости, что я на тебя спустила собак! Может давай встретимся?! Ты все расскажешь?
Это были жалкие потуги к неуместному сочувствию. И Шур на него не повелся. Лера, к стыду своему, провалила этот этюд, в котором должна была изобразить шок от внезапной смерти Марты. Он все понял. А проснувшийся Серж зевал и отмахивался от жесткой реальности, желая вернуться в уютную морфейную грезу. Он недооценивал Шурика: профессиональный нахлебник легко быть добрым за чужой счет Все это Лера слышала с тех пор, как их познакомила. По иронии судьбы она сама протоптала дорожку к Марте Брахман. Но она относилась к Шурику иначе, зная его давно, с тех светлых времен, когда они вместе гуляли по ночному городу и вынашивали замыслы, из которых потом родились самые драгоценные Лерины спектакли. И фильм! Пока единственный. Но эта короткометражка наделала шума во Всемирной паутине, и благодаря легкой волне популярности Лера и смогла воплотить свой маленький театр под крылышком психологического центра, где не последнюю роль играл доктор Айзенштат, бывший Сонин муж. Золотые времена, когда все задуманное получалось. Тогда казалось, что рождение было в муках, но сейчас, в эпоху свинцового «нет», понятно, что эти муки были всего лишь камешком в туфле по сравнению с теперешним параличом надежды.
А фильм нашумел Лериным фрагментом. Патологическим танцем на проезжей части в час пик. Пробка только-только начинает рассасываться. Озверевшие люди рвутся вперед. И тут выскакивает чокнутая девица в эротичных лохмотьях, с бешеным маниакальным взглядом. Сцена сумасшествия Жизели в современном прочтении. Лера щедро заимствовала у жемчужин хореографии Эйфмана и Бежара, добавила в экспрессию свой почерк, получилось сочно и свежо. Она была одержима желанием искренне рассказать о том безумии, которое сидит сжатой пружиной в каждом из нас. Ужас и восторг противостояния проклинающей тебя толпе. Это была артхаусная бомба, она пошла по соцсетям. Лера наивно полагала, что после этого ее пригласят в большое кино. Но этого не случилось по горячим следам, а пока она погружалась в тонкости форматов, в которые не вписывалась, наступил кризис. К счастью, она успела до него создать свое неформатное театральное детище, в котором сладостно предавалась творческой свободе. Психодрама и ее ответвления. Групповая терапия на грани искусства отважного обнажения альтернативных «Я». Театр, излечивающий душу. Он пока жив, слава богу. И благодаря Мише Айзенштату, который не закрывает гуманитарно-некоммерческий проект, как бы сделал на его месте любой начальственный упырь. Но театр еще и память о Соне. Когда-то Лера боялась и мечтать о своем театре. А Соня сказала: «Валери, действуй!»