Именно поэтому я и пришла к тебе, поникла Лера, вся обратившись в просительную ноту. Раз я за него ручаюсь, значит, в случае его обмана готова нести ответственность.
Нет, это уже полная ахинея! взревел Айзенштат. Ты понимаешь, что в нашем государстве такие «честные» игры с законом верный путь за решетку. Тебя-то и сделают крайней! Ты же такая удобная фигура для обвинения бывшая любовница, подговорившая парня отравить жену, которая оставила ему наследство Я на месте какого-нибудь карьериста-следака новые погоны хапнул бы на этом деле.
Дядя Миша еще долго пускал ядовитые стрелы негодования, обличая женское виктимное поведение, которое культивирует ненавистный ему шансон. Да и вся наша культура в целом, если уж копнуть поглубже. Потом он убежал к больным, вернулся, они с Лерой пили ядреный кофе по Мишиному рецепту и он все не мог успокоиться по части странной манеры некоторых барышень упоенно лезть в чужие дела. Лучше бы с тем же рвением писали квартальные отчеты. Лера приуныла отчетность была ее слабым местом, и если сейчас пойдет речь о ней
Как звали жертву? внезапно поинтересовался Миша.
Марта Брахман.
Что ты говоришь?! Неужели на свете есть вторая Марта Брахман?! Фамилия редкая. Энергичный доктор забурлил уже в более дружелюбном ключе. Тот, кого я считаю моим первым пациентом, тоже носил эту бархатную фамилию. Да и сейчас благополучно носит. Лева Брахман. Лев Львович. И его сестра Марта. О, только не это! Лева, Лева, чудик хренов!
Твой пациент?! То есть он хотел наложить на себя руки?
Ох строго говоря, Лева был пациентом моего незабвенного учителя, который передал его мне как учебное пособие. Я тогда напрашивался к нему в аспирантуру, а Петрович он был доктором от Бога, но романа с наукой у него не было. Он отлынивал от бремени в виде моей скромной растрепанной персоны и придумывал отговорки. И наконец, задал мне, желторотому ординатору, задачку: «Освободишь меня от Левки Брахмана возьму тебя!» Взять означало ввести в ремиссию. На излечение я не надеялся Левка в ту пору мне казался безнадежным безумцем. У него была попытка суицида из-за неразделенки. Как выражался Петрович, случай неглубокий, но геморройный. Но мне тогда во всем виделась бездна! Мы же с Левой ровесники, да и, сказать честно, я был в ту пору не меньшим невротиком, чем он. Потому и выбрал свою специализацию. Спаситель хренов над пропастью во ржи
Лера, заикаясь, попыталась встрять о том, чтобы он не смел сомневаться в своей спасительности, но дядя Миша замахал руками дескать, он давно не тот, цену себе знает, но какой ценой, пардон за каламбур! А Лере было не до каламбуров. Внутри словно разорвалась резиновая бомба с кипятком. Дядя Миша лечил брата Марты. Мистика тесного мира! Получается, что суицид это у Брахманов фамильное?
Погоди, так ведь есть виолончелист такой Лев Брахман. Это, случайно, не он?
Случайно, он. Выстраданная мной карьера, усмехнулся Айзенштат. Ладно, шучу но в этой шутке доля шутки. А тебе не советую делать поспешные выводы! Брат и сестра в этой семье выдались очень разными. У них с матерью какая-то странная история, но меня в нее не посвятили. И как я потом ни пытался прощупать почву, ничего не пронюхал. Даже Левка молчит до сих пор. Нет-нет, грешным делом задумаюсь, а не лежит ли его матушка на «вечной койке» в дурдоме? А семья бережно хранит этот скелет. Но как же такая наследственность от меня ускользнула?! Миша театрально воздел глаза к небу. Какой же я после этого доктор? Впрочем, теперь меня эта наследственность не интересует. Я и без нее по Леве могу диссер написать. И что же получается? Я сам остался в неведении, а тебе должен выложить всю врачебную тайну? Ну да ладно, срок давности давно вышел хотя мы с Левой остались приятелями. Когда-то я дал себе горячую клятву наблюдать его всю жизнь. О, я тогда был старательный все записывал подробнейше и любовно. Ночами, корпел, сопел
Что же это был за случай?
Быть может, не такой уж и необычный. Кто в юности не сходил с ума от любви? Просто у всех разная степень резистентности к этому яду. У Левы Брахмана не было ее вовсе. Он был ранимым истеричным ботаником и жил одной лишь музыкой и своими экзальтированными музыкальными теориями. У него была мания эклектики, он мечтал объединить например! виолончель, якутское горловое пение и группу «АББА». Судя по современным музыкальным тенденциям, не такой уж он был безумец. Многое из того, что Лева проповедовал тридцать лет назад, превратилось в актуальные современные течения. Уже тогда было ясно, что Брахман талантище.
И путь его будет трудным, как у всех, кто выходит из берегов отпущенной тебе речки жизни. Однако жизнь не состоит из одной лишь музыки. А грубую реальность Лева искренне не замечал. И она ему отомстила! Какая-то жестокая девица-однокурсница поспорила с товарками, что соблазнит недотепу Брахмана. Просто из спортивного интереса доказать свою безграничную сексапильность
Все эти деликатные детали молодой доктор Айзенштат выковыривал из Левы, словно рассыпавшийся бисер из пыльных углов. И усмехался в едва проклюнувшиеся усы: «Подумать только поспорила она! Да ведь соблазнить Леву, горячечного девственника, который боялся девочек как геенны огненной, но втайне-то пребывал в сладких грезах чуть не о каждой, это было раз плюнуть».
Но в чем была одновременно сила и уязвимость Левы в его отце, в честь которого сын был назван Львом, но плавно переименован во Львенка. Папаша был крупной шишкой, потом превратился в крупного предпринимателя откуда, собственно, капиталы Марты. Отец рассудил практично талантливого ранимого сына надо выхаживать, но деньги ему в руки давать смерти подобно. Зато дочурка подросла крепкий искровец, как говаривали в революционную эпоху. Эта девочка сможет капитал не только сохранить, но и приумножить. С тех пор так и повелось: Лева-Львенок не от мира сего, и потому финансовые потоки текут мимо него. Но ведь проныры-однокурсницы этого не знали и полагали, что соблазнение невинного младенца может обернуться для них выгодной партией. А сам Лева он пребывал в музыкальной нирване и был бесконечно далек от переделов собственности. Тут его и настигла коварная любовь. Одного-единственного эпизода плотского катарсиса хватило, чтобы у парня вырвало предохранители. Он решил, что барышня теперь его невеста, в то время как его нареченная гоготала и обжималась по углам с духовиками. Она же пошутила, в конце концов! Поняв это, Лева Брахман решил свести счеты с жизнью.
Петрович, Мишин учитель, к которому важный папаша привез своего Львенка, увидел в анамнезе двойное дно. Вроде мальчишка отчетливый шизотимик, а с другой стороны к таланту нельзя подходить с обыденной мерой. Может, это будущий виолончельный Паганини? Вламываться в хрустально тонкое устройство музыкальной натуры с пыточным набором советской психиатрии, по сравнению с которым инквизиторы нервно курят в туалете Нет, Петрович был доктором высшим промыслом, он ускользал от системы и умел хотя бы не навредить. И он рассудил, что пусть с Левой поработает его ровесник, которому органически понятны страдания пациента, пускай утрированные нестабильной психикой. Насчет того, что Петрович хотел избавиться от хлопотного пациента и заодно от аспиранта, тут больше зубоскальства, конечно. Петрович был подвижником. Каким потом стал и сам дядя Миша.
Мишк, пойми, у этого юного Ростроповича психотип комбинированный. Шизоидность поверхностная, осложненно-смягченная, а, по сути, он холеричный астеник. И терапия должна обязательно это учитывать. У него в нейронах должен произойти перещелк тумблера. После чего он поймет, что планета переполнена мириадами других сисястых дур. Твоя задача этот перещелк ему устроить. Андестенд? Действуй осторожно, но напористо.