Его охватило такое чувство, будто с ним заговорила собака или обезьяна.
– У вас среднезападный американский акцент, – произнес наконец Бартон. – Весьма недурно. Хотя и чересчур академично.
– Благодарю вас, – сказало существо. – Я последовал за вами, поскольку вы, как мне показалось, единственный, у кого нашлось достаточно здравого смысла, чтобы выбраться из этого хаоса. Возможно, у вас есть какое то объяснение этому… Как вы это называете?.. Воскрешение?
– Похоже, у нас с вами одинаковые возможности для оценки происходящего, – пожал плечами Бартон. – По сути, у меня нет никаких объяснений даже вашему существованию среди воскрешенного человечества.
Тяжелые надбровья нечеловека дернулись. Как решил Бартон, этот жест мог означать удивление или же недоумение.
– Нет? Очень странно. А я мог бы поклясться, что нет ни одного из шести миллиардов землян, кто бы не слышал обо мне или не видел меня по ТВ.
– По ТВ???
Брови существа снова дернулись.
– Вы не знаете, что такое ТВ, – растягивая слова, произнес нечеловек, но тут же улыбнулся. – Ну, конечно же, как это глупо с моей стороны. Вы, должно быть, умерли прежде, чем я прибыл на Землю?
– А когда это случилось?
Брови существа поднялись. Бартону показалось, что это эквивалент нахмуривания. Существо медленно вымолвило:
– Давайте разберемся по порядку. Я уверен, что по вашему летоисчислению это было в 2008 году н.э. А когда же вы умерли?
– В 1890 году.
Слова существа снова пробудили в Бартоне ощущение нереальности происходящего. Он провел языком по внутренней стороне зубов. Коренные зубы, которые он потерял после памятного удара сомалийским дротиком, пронзившим обе его щеки, теперь были на месте.
– По крайней мере, – добавил он, – я ничего уже не помню после 20 октября 1890 года.
– О! – выдавило из себя существо. – Значит, я покинул свою родную планету за 200 лет до того, как вы умерли? Моя планета? Это спутник той звезды, которую вы, земляне, называете Тау Кита. Мы погрузили себя в состояние продолжительного охлаждения, и когда наш корабль приблизился к вашему солнцу, автоматы разморозили нас и… но вы понимаете, о чем я говорю?
– Не совсем. Все произошло так быстро. О подробностях мы могли бы поговорить и несколько позднее. А пока, не могли бы вы сказать мне, как вас зовут?
– Монат Граутат. А вас?
– Ричард Френсис Бартон, к вашим услугам.
Он слегка поклонился и улыбнулся. Несмотря на необычную внешность этого существа и некоторые отталкивающие детали его физиологии, Бартон почувствовал к нему расположение.
– В прошлом капитан, сэр Ричард Френсис Бартон, – добавил он через мгновение. – В конце своих дней – консул Ее Величества в австро венгерском порту Триест.
– Елизаветы?
– Я жил в девятнадцатом веке, а не в шестнадцатом.
– Королева Елизавета правила в Великобритании в двадцатом веке, – сказал Монат и обернулся, глядя на берег реки. – Почему они все так напуганы? Все люди, с которыми мне приходилось встречаться, были убеждены либо в том, что загробной жизни не существует, либо в том, что им в грядущем будет отдано предпочтение перед другими.
Бартон усмехнулся и произнес:
– Те, кто отрицал загробную жизнь, теперь убеждены, что они в аду из за этого отрицания. Те же, что были уверены в том, что попадут на небеса, испытали, как мне кажется, потрясение, обнаружив себя обнаженными. Вы понимаете, на большинстве наших изображений загробного мира те, кто попал в ад – обнажены, а те, кто вознесся на небеса – одеты. Так что если тебя воскресили с голым задом, значит, ты, скорее всего, в аду.
– Похоже, что вас это развлекает.
– Несколько минут назад мне было совсем не до смеха, – сказал Бартон.