Хочешь сказать, если хозяин загадал одно или два желания, а потом потерял тебя например, сосуд украли, ведь логично, что другие попытаются его похитить, узнай они Я представила Терезу и Томми. Если бы кто-то стащил банку и стал твоим новым хозяином, а потом настоящий владелец вернул бы
Никаких добавочных желаний, решительно отрезал Мермер. Только три желания и все. Если ты меня потеряешь, когда у тебя в запасе останется еще два желания, а потом вернешь что крайне маловероятно, то лишь два желания у тебя и останутся. И ничего сверх того.
Черт. Вот тебе и новая идея
Это также значит, что ты не можешь передавать джинна приятелям, загадывая желания по кругу до бесконечности. Мермер язвительно расхохотался. Такое проделала однажды шайка воров. Все они сошли с ума и поубивали друг друга.
Я содрогнулась. Как это вообще пришло в голову ворам, ведь, как правило, они ребята предусмотрительные?
Сначала люди искренне убеждены, что сдержат слово, и доверяют товарищам, продолжал Мермер. Но когда наступает пора передать меня другому, большинство забывает об обещаниях и стремится урвать свое.
Я обдумала его слова. Похоже на правду.
Как ни странно, но зачастую те, кого предали, не в восторге от обмана, ухмыльнулся Мермер и зловеще провел пальцем по горлу.
Я содрогнулась и предпочла вернуться к обсуждению правил.
Итак, ни один хозяин не в силах вызволить тебя из плена.
Я не в плену.
Прекрасно. Нельзя пожелать тебе свободы, поскольку от этого ты погибнешь, так что подобное под запретом.
Верно, со скучающим видом зевнул Мермер. Может, хватит? Загадай желание или оставь меня в покое.
Я всмотрелась в его лоснящееся рыбье лицо.
Почем мне знать, что ты не врешь? С чего бы я должна верить твоим словам?
Джинн презрительно фыркнул.
Всегда одно и то же. Каждый раз вопросы. Он снял серьги и принялся полировать их об чешуйчатый жилет. Мне запрещено говорить неправду хозяину.
Вот это да Великолепно!
Так, значит, каждое твое слово правда? Тебе запрещено меня обманывать?
Мне нельзя говорить тебе неправду.
Я снисходительно улыбнулась. Разницу между «говорить неправду» и «обманывать» я прекрасно знала. Придется глаз с Мермера не спускать.
Если б я мог солгать, зачем мне рассказывать, что я могу исполнить твои желания, и исполнять их на самом деле?
Я засмеялась.
Здорово подмечено! Ты не сделал бы для меня ничего хорошего, если бы тебя не вынудили. Доброты в тебе нет ни капли.
Джинн нахмурился и энергично отряхнул руки и плечи, словно доброта могла его как-то запятнать.
Мне нужно было выведать еще кое-что, и, судя по характеру Мермера, существовал лишь один верный способ добыть у него информацию уколоть гордость. Задира есть задира, зеленый или нет.
Откуда мне знать, что ты сможешь исполнить любое мое желание? Наверняка ты способен не на все, существуют и ограничения.
В груди Мермера зародилось громоподобное рычание. В дальних углах подвала послышались шорохи. Наверное, это мыши в ужасе прыснули по норам.
Джинн вскинул руки.
Из правой его ладони появился бурлящий водяной шар, на поверхности которого закручивалась воронка. Вспенились волны, оросив мое лицо брызгами океана. Я увидела корабли: финикийские галеры и греческие триеры[2], ряды рабов отчаянно тянули весла, несясь навстречу собственной гибели в магическом водовороте.
На другой руке джинн наколдовал шар огненный. И не просто огненный он состоял из жидкого пламени, в котором кипели куски расплавленной породы. Это была лава! На ладони Мермера извергался вулкан. Я придвинулась, чтобы рассмотреть поближе, и, несмотря на обжигающий лицо жар, увидела, как огонь поглощает целые города и деревни, испепеляет леса, словно спички.
Зеленые глаза джинна полыхнули яростью. Он с силой хлопнул в ладоши, соединяя шары. Взрыв пара отшвырнул меня на койку, однако я совсем не пострадала.
Когда я стерла с глаз влагу и мусор, Мермер по-прежнему был в подвале: он отвернулся от меня и скрестил на груди руки, надувшись, как обиженное дитя.
Зазнайка!
Уж я-то знаю, как с такими обращаться.
Весьма впечатляюще, Мермер.
Джинн склонил голову, но не произнес ни слова. Он все еще стоял ко мне спиной.
Ты так силен, заворковала я, твоя мощь невообразима.
Медленно-медленно Мермер развернулся в воздухе, чтобы видеть мое лицо. Нижняя губа джинна все еще выпячивалась, демонстрируя хмурое безразличие, но я знала, что добилась его внимания.
Ты родился джинном? И всегда им останешься?
Мермер вытащил из-за пояса маленькую фляжку, откупорил ее, вытряхнул на ладонь несколько капель густой жидкости и принялся натираться. Запахло эвкалиптом.
Интересно, а джиннам женского пола такое нравится?
Ну так что же?
Нет и еще раз нет, ответил Мермер.
Что это значит?
Джинн намазал снадобье прямо на блестящую лысину.
Нет, на свет я появился не джинном. Я родился принцем столь прекрасной и великой империи, что скудоумный птенец вроде тебя не в силах постичь ее могущества.
Я слишком напряженно размышляла о том, что означало его второе «нет», и мне было не до оскорблений.
Кто же превратил тебя в джинна?
Похоже, этот вопрос пробудил спящее чудовище давно забытых воспоминаний.
Чародей, наконец ответил Мермер.
Мне показалось, что это не вся правда, но, посмотрев ему в глаза, я решила бог с ним.
Так ты когда-нибудь перестанешь быть джинном?
Когда наступит конец света.
То есть никогда.
Кустистые брови выразительно приподнялись.
Безмозглый птенец.
Вспомнив, как столкнулись и взорвались огненный и водяной шары, я решила не настаивать. Тема для джинна явно была не из приятных.
Ты говорил о братьях. Сколько их у тебя? Ты самый старший брат, самый младший или средний?
После пяти тысячелетий это уже неважно, фыркнул Мермер.
Я подождала.
Он снова повернулся ко мне.
У меня два брата. Они родились раньше меня.
Я кивнула.
Младший всегда остается младшим. У меня три старших сестры, я точно знаю.
Мермер убрал склянку с мазью обратно в пояс.
Ничего ты не знаешь. Когда ты поймешь хотя бы это своим недоразвитым женским мозгом? Ты не знаешь ничего.
Я вскочила с койки и посмотрела ему в глаза.
Я уже многое разузнала о джиннах и желаниях, так-то вот!
В глазах его сверкнул лукавый огонек.
Есть и то, чего ты не знаешь, заявил он голосом таким бархатным, что у меня мурашки поползли по коже. Твои желания тебя и сгубят.
Ты с ума сошел, засмеялась я.
Очи джинна загорелись ядовитым пламенем.
Они станут тебе погибелью. Еще до того, как ты закончишь, дух твой станет умолять тебя избавиться от меня, но это будет не в твоей власти. Жадность одержит верх. Тебя поглотит страсть к золоту. Раковой опухолью проникнет в твое тело и душу и доведет до безумия и смерти.
Я сделала глубокий вдох, потом еще один. Горячие возражения, что рвались из меня, бог знает почему застыли на губах, сердце гулко ухало в груди.
Мермер нес какой-то вздор, так с чего мне об этом переживать?
Наконец я взяла себя в руки и выпалила:
Если думаешь, что такова моя судьба, ты меня совсем не знаешь. Ты вообще меня не знаешь, даже имя мое тебе неизвестно. Уж я не настолько глупа, чтобы дать желаниям себя поработить, превратить в жадного и мерзкого человека. Догадываюсь, что другие могли дать слабину, но со мной ничего подобного не случится.
Губы Мермера растянулись в улыбке от одного зеленого уха до другого. Шипя, как спущенный резиновый мяч, он уменьшился в размере и втянулся в свою жестянку.
Все так говорят, ухмыльнулся джинн на прощание.
Он закрутил за собой крышку и с тихим свистом плотно ее закрыл. Высвободившийся ключ перевалился за борт и ерзал там, пока тоже не встал на место.
Мермер вернулся в свое обиталище, оставшись наедине с собственными мыслями.