Как только слышишь «рыцарь», сразу перед глазами стальной болван, что с железным лязгом рушится с коня и не может подняться. Карикатура, такого не бывает даже на рыцарских турнирах, где действительно облачаются в настоящие наковальни, чтобы защититься от страшного лобового удара. Даже на турнирах сбитые с коня вскакивают и хватаются за мечи, а для настоящего боя рыцари вовсе одеваются в легкие доспехи. К слову сказать, кирасиры носили доспехи намного тяжелее рыцарских, да и наш ОМОН таскает на себе побольше кэгэ, так что Сигизмунд, как и любой рыцарь, в состоянии не только с легкостью размахивать мечом, но и на скаку запрыгивать на коня, бежать какое-то время с ним наперегонки, кувыркнуться, избегая удара, вскочить на ноги и дать в зубы недрогнувшей рукой.
Слева от седла у него небольшой арбалет с толстой дугой. Мой лук в сравнении с ним совсем архаика, все-таки арбалет – дитя науки и техники, передовое слово, а у меня дикарский лук, да еще с примесью непонятной магии…
Я оценивающе посматривал на его арбалет. В моем мире считают, что арбалет бьет мощнее лука, но слишком уж медлителен, хотя четыре стрелы в минуту – это не так уж и плохо. Тем более что арбалет бьет железными короткими стрелами, именуемыми здесь болтами, что пробивают железные доспехи, как тонкий картон.
Меня поворачивали, я послушно поднимал руки, опускал, сгибал. Сперва одели рубашку из полотна, потом вязаную, затем кольчугу, а потом соединили две половинки латного панциря. Плотные штаны из прочной кожи и сапоги на двойной подошве уже на мне, сапоги простые, без обязательных позолоченных рыцарских шпор, но мы – на Границе, да и принимали меня на поле боя, иначе во время сложной церемонии принятия в рыцари вообще бы загнулся. Да никто меня иначе и не принял бы…
Проводить пришли Ланселот и Асмер. Рудольф с Бернардом с отрядом рыцарей проверяли окрестности города на наличие нечисти, с ними ушел и отец Совнарол. Ланселот придирчиво оглядел, как сидят на мне доспехи Арианта, подергал, сказал без улыбки:
– Я уж боялся, что дадут тебе доспехи святого Георгия!
– Свят, свят, – сказал я и чуть ли не впервые ощутил потребность перекреститься, сплюнуть через левое плечо и сложить пальцы крестиком. – Только не это!
– Ага, признаешься?
– В чем?
Наши взгляды скрестились в безмолвной схватке. Лучший рыцарь королевства, он сразу невзлюбил меня, но так уж случилось, что мы несколько раз прикрывали друг другу спины, даже спасали один другому шкуры, но это не мешает ему относиться ко мне с подозрением.
– Что святые доспехи, – сказал он холодно, – будут жечь огнем твою нечестивую плоть, верно?
– Ответ неверен, – сказал я. – Попробуй еще… И все равно промахнешься.
Я с раздражением смотрел на его массивную нижнюю челюсть, как всегда надменно и вызывающе выдвинутую вперед. Сейчас я в хороших сапогах, с металлическими набойками на пятках и носках, так бы и двинул ногой в эту челюстину, да не достану в этих доспехах. Хотя, если честно, не достал бы и в тренировочном костюме. Да и то сказать, я треники одевал, лишь когда выносил ведро к мусоропроводу.
Он проверил крепление перевязи меча за спиной, подергал, отступил.
– Если сам не потеряешь, – сказал он холодно, – то ничего не соскочит.
– Спасибо, – ответил я. – Ты просто сама галантность. До чего же эти менестрели брехливые… Сколько ты им платишь?
Он пропустил шпильку мимо ушей, а я подумал с ужасом, что он прав, доспехи святого Георгия могли бы заставить надеть!.. Если епископ считает, что это меня как-то облагородило бы, склонило на сторону церкви, то жестоко ошибается. Мое поколение выработало иммунитет к любому давлению, будь это наглая реклама, пожелания правительства или комитетов по правам человека. Я бы, напротив, взялся творить все наперекор.