Царская свита впечатляла. Стадный инстинкт так и нашептывал: «Иди туда же! Будь как все!», но я героически сопротивлялась. Помогала кухарке, изображала милую безмолвную невесту при появлении князя и слушала байки владельца усадьбы.
Антон Павлович оказался настоящим сундуком с историями. Я так и не смогла понять, сколько же ему лет на самом деле, но рассказы об усадьбе слушала не моргая.
Я ведь почему хочу, чтобы здесь жила семья нет, не потому, что из ума выжил, хотя это тоже правда. Но на весь наш род проклятие наложено. Вырождаемся мы. Я последний остался. А все из-за деда моего.
Слушать про проклятия было гораздо интереснее, чем комплименты моему жениху, потому я всем видом дала понять, что сгораю от любопытства.
Сын его еще до революции в девушку влюбился. В первую красавицу соседнего села. Отчаянно, страстно. Девушка его тоже полюбила. Но кто он, а кто она?! Мезальянс-с! Дед, конечно же, брак не одобрил. Сына на службу отправил. В Питер. А девицу заставил уехать к дальней родне в Нижний Новгород.
И молодые послушались? Как-то не верилось, что все так просто у дедули вышло. Да, времена были другие, но то ж любовь!
Романтическая натура во мне так и требовала хэппи-энда. Хотя бы для девушки.
Если бы! Антон Павлович грустно вздохнул. Характер у моего дядьки был, как Как у князя вашего! Лучше поперек не становиться.
Я вздрогнула, а Левданский продолжил:
Отца он слушать не пожелал. В Питер прокатился. Вместо службы квартиру там для себя и невесты присмотрел. Скромненькую, но на двоих бы хватило. Но, когда домой за Ксенией приехал, оказалось, что ее и след простыл. Родня, убоявшись деда, молчала. А потом как-то ночью тоже уехала. Слуги комнаты молодого хозяина кругами обходили. И никто не мог ему помочь.
Но ведь можно было какое-то письмо оставить, ляпнула я, лишь потом вспомнив, что с грамотностью на Руси тогда проблемы были еще большие, чем при нынешнем ЦТ. Или намекнуть горе-любовнику.
А ему и намекнули, лицо деда стало еще более темным. Что беременна была его Ксенька, а как он в Питер уехал, от позора утопилась.
Су сволочи.
Да И дядька, вместо того чтобы продолжить поиски, поверил. Снова вернулся в столицу. Сам в полк записался. Ну а после выстрела «Авроры» повоевал недолго. Любовь была сильная. Не берег себя. И голову сложил одним из первых.
А его отец? В черный чай срочно захотелось добавить хотя бы ложку коньяка.
История была давняя, но цепляла как своя. Здесь, в усадьбе, мало что изменилось с тех пор. Легко было представить мечущегося в поисках любимой Ромео и его сурового батюшку. Злость с отчаянием так и накатывали.
А что отец? Других детей у него не было. Усадьба перешла брату, моему отцу. Но того в тридцатом году раскулачили, так что он ни пожить, ни детьми обзавестись здесь не успел.
Так вы не здесь родились?
Какое там, Дарья Юрьевна! На Севере. Это уже потом я и усадьбу вернул, и историю ее узнал Левданский как-то странно замолчал. и то, что дед до конца своих дней Ксению искал. Прощения испросить и в усадьбу вернуть. Да Не судьба-с.
И вы считаете, что после этого над усадьбой проклятие?
А тут и думать нечего. Дядька с дедом погибли. Отец с матушкой тоже. У меня счастья в жизни не случилось. Жена была, да детей боженька не дал. Ни одного продолжателя рода не осталось. Помру, и развалится усадьба. А ведь когда-то Жемчужиной края была! Сюда студентов, будущих архитекторов, со всей страны свозили. Показывали, как проектировать нужно. Они вон, Левданский покосился в сторону окна, как ваш князь, ходили и вечно что-то рисовали.
Да, как князь Я сама себе кивнула, не вдаваясь в подробности планов Абашева. Вряд ли он посвящал старика в них, а мне за длинный язык ничего, кроме проблем, не светило.
Но вы, голубушка, не беспокойтесь! Вам здесь будет хорошо! И князю, и деткам. Места у нас чудесные, земля плодородная, а все эти современные технологии Не в них счастье! Антон Павлович махнул рукой и забрал со стола свою кружку остывшего чая.
«И деткам!» мысленно повторила я, но, вместо того чтобы поплевать через плечо, представила малышей, похожих на князя. Почему-то сразу двоих. Картина получилась неплохая. Все, как мечтала с Костей, только качеством получше.
За усадьбу даже обидно стало. Не расти тут моим княжеским детям. Не топтать зеленую травку маленькими ножками. И не кататься у папки на широченных плечах в цветущем яблочном саду.
Господина Меркантильного с его курортом аж пристукнуть немного захотелось. Он бы, конечно, не понял, за что. Но какая разница. Одной бабской придурью больше, одной меньше.
* * *
В мыслях о несчастной любви дядьки Антона Павловича и ненавистном курорте Абашева я провела остаток дня. А когда хозяин усадьбы сообщил, что скоро будет готов ужин, чуть не отказалась от еды.
Остановило меня появление князя. Тот пришел абсолютно счастливым с всклокоченными волосами, в мокрой рубашке, как гребаный мистер Дарси, и такой красивый, что захотелось и есть, и пить. Но пить сильнее всего.
Не знаю, как бы я объясняла присутствующим дворянам свою странную тягу к алкоголю. Пролетарскими корнями, наверное. Но, к счастью, объяснять ничего и не пришлось. Левданский будто угадал, что мне сейчас нужнее всего, и, не дав князю даже переодеться, сообщил:
Батюшка, да я же вам еще свой винный погреб не показал! он схватился за голову и зацокал языком.
А он здесь? Прямо в этом доме? глаза князя зажглись ярче, чем в наш вечер, когда позволила стянуть с себя трусы прямо в лифте.
Да! Прямо под нами! Левданский постучал по полу линялой тапочкой.
Ну, так чего же мы ждем?
В одно мгновение сильная горячая рука легла мне на талию, толкая вперед, и собственное сердце пропустило удар.
Ох, не к добру это было! Не к добру.
Но, насколько «не к добру», я тогда и близко не догадывалась.
Глава 10. Царство Бахуса
Дарья.
Левданский не обманул. Рыскать по усадьбе в поисках тайного входа не пришлось. Сразу за кухней, в темном уголке, оказалась неприметная дверь. А за нею лестница. Осталось только спуститься, впечатлиться и дальше по обстоятельствам. Я была с собой честна и не исключала вариант «напиться».
Однако с моим конвоем даже до точки назначения без приключений добраться не удалось.
Черт! Старость не радость. Про бокалы забыл, Антон Павлович развернулся на первой же ступеньке и, расталкивая нас, как ледокол, двинулся назад.
Я могу вернуться, галантно предложил князь, но Левданский даже не обернулся.
Вы можете идти. Я сейчас все принесу, донеслось с кухни. Чтобы было как положено!
Что именно положено, я не поняла. Для дегустации у меня в руках имелась чашка осталась после чая. А какие еще приспособления могут понадобиться, представлений не было.
В бухгалтерской работе каких только знаний не требовалось, но хотя бы навыки сомелье никто не спрашивал.
Хорошо, до встречи внизу! за нас двоих ответил князь и снова буксиром потянул меня за собой.
О том, что нам лучше бы остановиться, подождать хозяина усадьбы, почему-то не думалось. Абашев умудрился нащупать на стене выключатель и обеспечить нам свет. А твердая рука на талии блокировала вообще любые мысли.
Молчаливый и сосредоточенный князь, пожалуй, был настырнее бульдозера. Я лишь охнула, чуть не поскользнувшись на первой каменной ступеньке, и ударилась локтем о дверь, когда попыталась восстановить между нами пионерское расстояние.
Как вскоре выяснилось, последнее было фатальной ошибкой. На пионерские расстояния у Абашева оказалась какая-то аллергия жуткая непереносимость. А дверь Она закрылась. Вначале мне показалось, что не до конца, что нужно лишь потянуть на себя необычную кованую ручку. Но глухой крик хозяина усадьбы заставил до боли укусить губу.