Ну, я бы не хотел делать её активной участницей событий, начал дядя.
Симба, ну я же не маленькая уже, прервав его, надулась Энвис, и мне не особенно приятно ощущать себя балластом.
А как же твоё обещание? хитро, с подковыркой спросил дядя.
Так я его нарушать и не собираюсь, улыбнулась Энвис, и, глядя в глаза дяди своими колдовскими зелёными глазами, хлопая ресницами, проникновенно сказала, если что, я, как и обещала, упаду под стол, и буду там лежать там тихо-тихо. Только в этом случае у меня появится возможность вмешаться и положить дополнительную, пусть и не особенно тяжёлую, гирьку на нашу чашу весов. Дополнительные возможности лишними не будут.
Это-то да, спорить не буду, согласился дядя, но потом строго посмотрел на неё и продолжил, но в момент падения под стол, если таковой наступит, то сразу включаешь артефакт щита. Без нагрузки он сутками жужжать может.
Хорошо, не стала оспаривать Энвис это вполне разумное дополнение.
Ну что, а не пора ли нам укладываться спать? задал дядюшка вопрос, подразумевающий однозначный ответ.
После этого все зашевелились. Нтанда и Амади шаловливо так переглянулись и подошли ко мне.
Спокойной ночи! интимными голосами прошептали они мне, Нтанда в правое ухо, а Амади в левое. И, как это говорится, с разбегу чмокнули меня в щёки. Каждая в ту, что была к ней ближе. Я аж оторопел от такого напора. Но пришлось реагировать. Обхватив их талии и не дав им сразу убежать, я притянул их к себе, и ощущая жар молодых, упругих тел, целомудренно поцеловал в щечки обоих, и таким же интимным голосом пожелал и им спокойной ночи и приятных снов. Девчонки довольно захихикали и на этом день закончился. Мы расползлись по своим комнатам. Нужно отдохнуть. Завтра будет новый день.
Глава 2.1
Перед сном, в соответствии с графиком тренировок, установленном мною для себя же после возвращения с севера, я проделал малый комплекс гимнастических упражнений, после чего расслабился в медитации, очистил сознание. Стал ещё чуть ближе к совершенству, хе-хе. Осознание этого принесло умиротворение и спокойствие. И, пребывая в таком благостном расположении духа, я забрался под простынь.
Процесс засыпания, как всегда, прошёл незаметно, а потом я стал постепенно осознавать, что иду по какой-то разбитой дороге. Кругом простиралась, сколь хватало глаз, равнина, усыпанная крупным серым гравием. И всё это было залито гнойно-жёлтым светом огромной луны, висевшей у самого горизонта. Шёл я очень недолго и, как мне показалось, медленно, хотя каменистая равнина уносилась назад с огромной скоростью. Впереди показался перекрёсток, где моя дорога пересекалась ещё с несколькими.
Перед пересечением дорог, на правой обочине стояла странная фигура. Это был человек неопределённого возраста, с тёмным, шоколадно-чёрным лицом, изрезанным морщинами и ритуальными шрамами. Толстые дреды, в которые были собраны его длинные полуседые волосы, свисали ему на спину и плечи из-под широких полей мятой и запылённой соломенной шляпы. Был он одет в весьма потёртый фрачный костюм, а опирался на короткий толстый костыль. Крупные, неравномерно пожелтевшие зубы сдавливали чубук корявой трубки, испускавшей мерзостно пахнущие облака едкого дыма. Разило от этого замечательного персонажа плохим ромом и застарелым потом.
Он уставился на меня своими насмешливыми, и одновременно недобрыми угольно-чёрными глазами и, ни слова не говоря, протянул мне свою, не особенно чистую, ладонь. В глаза бросился засаленный манжет на тощем запястье, торчащий из такого же засаленного фрачного рукава. Не знаю, что на меня нашло, но я полез в карман, нащупал там монетку и положил её в его заскорузлую ладонь. Он оскалился и проскрипел:
А за подружку?
Я начал лихорадочно оглядываться, ведь шел я сюда один. И, как это ни странно, но в метрах пятнадцати увидел идущую к нам Нтанду, И тут я обратил внимание на то, что моя тень падала в одну сторону, тень Нтанды падала под углом около шестидесяти градусов к моей тени, а местный попрошайка не отбрасывал тени в принципе. Тут я вовремя вспомнил, что это сон, а во снах чего только не бывает. Это меня странным образом успокоило. И я отдал этому инвалиду во фраке ещё одну монетку.
И ты тут? удивлённо спросила Нтанда.
Ну, да, я, собственно и не знал, что ещё ответить, просто подтвердил очевидный факт.
От беседы нас отвлёк скрипучий голос обладателя дредов.
Давайте, двигайте своей дорогой, сварливо пробухтел он, некогда мне с вами возиться, Та, кого я жду, уже рядом.
Я опять начал усиленно крутить головой, и, к своему удивлению, увидел на дороге ещё одну женскую фигуру. Она была ещё довольно далеко от нас, но даже издали её походка показалась мне знакомой, уж очень она напоминала мне походку Энвис.
Так куда нам идти? в один голос спросили мы с Нтандой.
Куда ваша тень показывает, туда и идите.
В разные стороны? Недовольно и недоверчиво переспросила Нтанда.
Идите, не болтайте, всё равно очень скоро встретитесь, и пояснил, просто у каждого своя дорога, Но ваши сойдутся, не переживайте.
И мы двинулись, каждый по своей дороге. Я шёл очень недолго, и в конце пути упёрся в обыкновенную дверь, которая стояла сама по себе в чистом поле. Просто стоит в конце дороги дверная коробка, в ней закреплено простое сосновое дверное полотно, рождающее неприятные ассоциации с крышкой гроба. И в эту дверь врезана неожиданно роскошная бронзовая дверная ручка, сделанная в форме собачьей головы с оскаленной пастью. Всё. Обошёл вокруг. Ничего не поменялось. Дёрнул за ручку. Дверь нехотя приоткрылась. Из образовавшейся щели вырвался яркий свет. Я дёрнул ручку сильнее и шагнул в сияние.
В следующий момент осознал себя на довольно крутом склоне, на извилистой тропке. Она вела куда-то вверх, петляя между больших камней и невысоких резных каменных столбиков. Немного разобравшись в ощущениях, я понял, что нахожусь в чужом теле, как это уже было однажды4. И тело, похоже, было то же самое. Двигался человек, невольно приютивший моё сознание, быстро. Дыхание его оставалось ровным, Вот он входит в большое одноэтажное здание, сложенное из потемневшего толстого бруса. Да, я уже был в этом зале. Посмотрим, станет ли старик с заплетёнными в косички бровями меня прогонять.
Привет, Фонг, босая девушка с желтоватой кожей стояла, приветливо улыбаясь, на устилавших зал циновках, Форма её глаз чем-то напоминала зауженные глаза олча5. Лицо скуластое, сердечком. Рот небольшой, ушки аккуратные, Приятное лицо, в общем. Причёска без затей. Волосы прямые, чёрные, заплетены в толстую косу. Фигурка миниатюрная, как у Нтанды. Одежда проста и аскетична курточка цвета индиго из плотного хлопка, перехваченная чёрным поясом, и такие же штаны.
Привет, Нюнг, сказал тот, в чьём теле я сейчас гостил, и тоже широко улыбнулся. Он снял с ног мягкие кожаные тапки и босиком ступил на циновки зала.
По циновкам бродило ещё десятка полтора молодых людей обоего пола. Одежда ничем не отличалась то одежды Нюнг и Фонга, ну, разве что цветом,
Мой носитель даже не успел поздороваться со всеми присутствующими, как прозвучал густой, низкий, немного вибрирующий звук гонга. Все присутствующие быстро построились в шеренгу лицом к багровому вымпелу, висящему на стене. На циновки вышел тот самый дед, который попёр меня отсюда в первый раз. Дедушка обвёл шеренгу цепким взглядом, мне показалось, что на Фонге его взгляд слегка задержался, Затем сохраняя каменное выражение лица, он поднял руки на уровень груди, согнул их в локтях, обхватил ладонью левой руки кулак, в который сжалась правая его ладонь и поклонился. Все, стоявшие шеренге, повторили его жест и поклонились, но гораздо глубже.