Сдается комната с фонтаном - Маша Гладыш

Маша Гладыш

Сдается комната с фонтаном

Глава I

Объявление, напечатанное в бесплатной газете, которую бросили в почтовый ящик вместе с пачкой рекламных листовок, я зачитала вслух, а Лиза, смеясь, сказала, что это мошенники. Сто процентов.

 Ты, Мари, из параллельной вселенной. Никто уже лет сто не дает объявления об аренде квартир в газетах. Да еще в центре Питера,  в самом центре, если что. Даже звонить туда не советую.

Вообще-то, я приехала из Томска. Это не совсем параллельная вселенная, и у нас тоже давно не дают серьёзных объявлений в газете. А может, я просто не читаю газет. Как любой нормальный современный человек. И все-таки я позвонила.

Трубку долго не брали. Я уже собиралась отключиться, когда очень высокий голос (я бы сказала, писклявый, если бы он не был преисполнен почти высокомерного достоинства) ответил мне, растягивая гласные и отдельные согласные:

«Ал-л-лоу. Слу-уша-а-ю. Го-во-ри-и-те».

Я представилась и сразу же уточнила стоимость жилья (не теряя мысли, что, возможно, хозяйка по рассеянности дала в рекламный отдел ошибочную информацию), но получив ответ, который вполне соответствовал тому, что видели мои глаза, подумала: увы, Лиза, скорее всего, права. Комната в центре Питера не может стоить пять тысяч рублей в месяц. Никак не может. Ни при каких обстоятельствах.

Я даже не стала спрашивать про фонтан, который, собственно, и заинтересовал меня при беглом просмотре газеты. Наверное, стоило поблагодарить обладательницу высокого голоса и забыть об этой истории (а заодно закончить и нашу историю, толком ее не начав). Но неожиданно я спросила, когда будет удобно подойти, чтобы посмотреть комнату.

Кто бы что ни говорил об интуиции, но уже тогда я точно знала, что не пройдёт и суток, как я перееду, и жизнь моя сделает очередной вираж, про который бабуля, знай она, что творит «в столицах» ее единственная внучка, обязательно сказала бы: опять села задом в торт!

Широкая парадная на задворках Невского проспекта в старом важном бородатом балконами доме, который, очевидно, когда-то занимал солидную должность среди Питерских особняков, изрядно потрепалась временем. Кое-где внушительный слой краски, которой неоднократно портили стены, отвалился, местами открывая старинную роспись. Тут же маркером кто-то накалякал неровно: «Зачем вы это сделали, гады!», обращаясь не то к малярам, не то к революционерам, не то к бандитам, испортившим подъезд (уж, просите, мой не питерский акцент я из Томска, если что).

Нужная квартира нашлась на последнем этаже. Я попробовала нажать на кнопку звонка, но быстро убедилась, что она не работает, и неуверенно, после недолго колебания, постучала в мягкую обивку.

Дверь после некоторого затишья открыла дама столь преклонных лет, что оставалось удивляться, как ловко и бодро она передвигается пусть на небольших, но все же каблучках, которые с достоинством, подобающем преклонному возрасту и претензии на аристократическое происхождение, поцокали по черному, явно не исконному, липкому паркету, когда она пригласила меня, не разуваясь («не беспокойтесь об этом, дорогая») (очень хорошо), следовать за ней.

Присутствие в доме кошек угадывалось по мельканию вдали длинного неосвещенного коридора с плотно закрытыми комнатами (по правой стороне) гибких мохнатых теней и распушенных злых хвостов. Запаха, к моему удивлению, не ощущалось. Кошачьего. Да и любого другого, как ни странно. Квартира, как и хозяйка, выглядела не богато, но достойно. Не будем снимать старушке очко за паркет.

 Прошу вас, дорогая,  пожилая дама с усилием, а потому как будто резко, распахнула дверь в комнату с такими огромными окнами, что дневной свет мигом озарил мрачный коридор, где, похоже, активно экономили электричество.

Или по естественным причинам опасались дневного света, промелькнуло у меня в голове, и я почувствовала липкий, как паркет в коридоре, страх. Мысль, что старушка может быть не такой уж безобидной, в окружающей обстановке не казалась безумной, и я за нее ухватилась. Хотелось назад, под холодное солнце Питера, на свежий воздух, к людям. Казалось, вот он Невский за углом бурлит, течет, спотыкается о поребрики, бежит еще быстрее, а тут такая тишина стоит. Электрическая тишина, которую опасно нарушать.

Просторная, с высокими потолками, аскетично обустроенная комната выглядела удивительно благодаря той самой необычной детали интерьера, о которой упоминалось в объявлении.

В центре, там, где стоит обеденный стол или, скажем, диван у обычных людей, что ходят на работу и возвращаются после семи ужинать, громоздился фонтан, исполненный в виде мальчика-подростка с крупным каменным цветком, наподобие лилии, в руке. Из этого цветка, видимо, когда-то вытекла вода, оседая в чаше, которая напоминала таз. Мальчик в этой положении смотрелся нелепо. Хотелось ударить его по плечу и посоветовать сменить дислокацию.

Лицо у юноши пошло трещинами, но сохранило веселое, почти озорное выражение, отчего фонтан не выглядел, несмотря на свой размер и необычное место обитания, угрожающе. Инородный элемент, не более того.

 Нравится?  с надеждой (как мне показалось) спросила старая дама.

Мне нравилось не очень, но я вежливо кивнула. В голове пронеслось: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?».

 Хорошо,  сказала старая дама.  Некоторых смущает это маленькое неудобство,  она указала ухоженным пальцем на фонтан. Бежевый лак, коротко, под корень, стриженные ногти. Никаких заусенцев и кровавых подтеков вокруг. Я спрятала руки в карманы.  Если вас все устраивает, я сейчас принесу договор.

 Договор?  рассеянно переспросила я. Она что вот так просто готова сдать мне комнату? За пять тысяч? Не задав и пары стандартных вопросов? Может, я уголовник, наводчица, маньяк, расчленитель? Ничего позитивного в голову не приходило.

 Да,  подтвердила старая дама.  Всего несколько моментов, на которые я попрошу вас обратить внимание. Ничего особенного, не пугайтесь вы так,  очевидно, кровь на цыпочках сошла с моего лица в то время как я сама медленно отступала в сторону выхода, и она ловко перегородила мне путь собой.  Не волнуйтесь. Осваивайтесь тут, а я скоро.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и вышла, плотно закрыв за собой дверь. В одиночестве, в непосредственной близости с юношей, чья неестественная веселость мало сочеталась с более подходящей фонтану бледностью, мне стало не по себе. Мысль покинуть неуютные и негостеприимные стены прочно укрепилась во главе всех остальных, хаотично прыгающих за ней, и я стала придумывать причины, по которым откажусь от комнаты. Все казалось мне неправильным.

Сейчас старая дама вернется, и я скажу: моя подруга Лиза, у которой я живу с тех пор, как приехала из Томска, только что позвонила и слезно просила не съезжать так скоро. Что я уже заплатила ей вперёд за несколько месяцев, и вообще, прошу прощения, что отняла у хозяйки ее драгоценное время, которое она могла с пользой потратить на другого более перспективного квартиранта.

Оттачивая оправдательную речь, я отошла к окну. Мне открылся вид на глубокий, словно пропасть, питерский двор. Даже голова закружилась. Нет, не отпускал меня от себя родной деревянный Томск, хоть и прошло уже почти полгода, как я его покинула.

Кажется, именно в этот момент я услышала за спиной зловещий лепет воды. Как плач мёртвого ребёнка. (Тьфу, откуда я это взяла?) Хотя нет, не так. Звук напоминал, скорее, подтекающий кран. Кап, кап, кап-кап-кап

Я обернулась и, по-моему, не сильно удивилась, увидев, как из глаз юноши вытекают слезы, по белой руке стекают они в цветок, выкатываются оттуда и хлюпают на пол. Все было так странно, что самое невероятное казалось нормальным. Погодите. Это уже и не капли, а вполне себе приличный ручеек струится на чёрный паркет (не от того ли он черен) через незамеченную ранее дыру в каменном тазу".