Ногу натерла вчера. Некомфортно.
Тонкие бретельки майки чуть подтягиваются вверх. Арина вздыхает. Этот короткий рывок, чтобы поглотить воздух, компрометирует. Потому что ее грудь вздымается, а напряженные соски впиваются в белый материал.
Стиснув челюсти, строю рожу кирпичом и отворачиваюсь.
Ясно, бросаю скучающе, устремляя взгляд в толпу танцующих.
Между нами повисает молчание.
Ты давно вернулся?
Вчера, поворачиваюсь к ней с явным недоверием в глазах. Потому что до конца не уверен, что она действительно у меня что-то спросила. Случайно про встречу узнал. Татка к нам заезжала, сказала, что Катюха полдня в спа проторчала. К вечеру готовилась.
Понятно. Ты изменился.
Она улыбается. Едва заметно, но мне и видеть не нужно, я чувствую. Мгновенно копирую ее эмоции, потому что они обоюдные, снова к ней подключаюсь.
Ты тоже, жадно брожу взглядом по ее фигуре, чуть дольше дозволенного пялюсь на грудь.
Арина закатывает глаза, но уверен, что покраснела.
Я
Договорить она не успевает. Внизу завязывается потасовка. Какой-то мудила пристает к моей Катьке. Быстро сбегаю туда. Хочу ее увести. Бычить и ввязываться в драку в мои планы не входит. Но кто вообще ими интересовался-то, планами моими?
Стоит подумать о том, что разойдемся мирно, как сразу получаю по морде от этого дауна. Стиснув зубы, выступаю вперед. Выхватываю боковым зрением движущегося к нам Королева.
Заношу кулак. Удар. Кто-то толкает в бок. Не успеваю выставить защиту и снова получаю по роже.
Звездочки перед глазами пляшут ламбаду. Смаргиваю. А толку?
Лицо опять ноет. Вот он, второй день в Москве. Встретила, родная, как и всегда, многообещающе, ничего не меняется.
Андрюха подключается мгновенно, а еще через минуту нас растаскивает охрана. Быстро утягиваю Катьку наверх. Размазываю выступившую кровь по губам и усаживая рыдающую сестру на диван. Анька тут же начинает ее успокаивать.
Морщусь. Щеку саднит. На губах вкус собственной крови. Приехал домой, блин.
Беру курс на уборную.
Упираюсь ладонями в раковину, когда за спиной хлопает дверь.
Цепляю взглядом свое отражение в зеркале, но быстро перевожу его на Громову. Она стоит слева от меня. В руках пачка салфеток.
Нужно промыть и обработать. Они с антисептиком, трясет салфетками.
Резко крутанувшись на пятках, оказываюсь с ней лицом к лицу. Арина вздрагивает, но не отходит.
Явно нервничает, потому что упаковку вскрывает не с первого раза.
Голову опусти. Мне неудобно так
Вместо этого просто сажаю ее на тумбу, в которую вмонтирована раковина.
Можно и так, вздыхает. Твое лицо просто магнит для неприятностей.
Арина вытаскивает салфеточку, аккуратно прижимая ее к моей губе. У нее пальцы холодные. От самой веет жаром, а пальчики ледяные.
Не шевелюсь, словно боюсь вспугнуть. Хотя так, наверное, и есть.
Она тоже замирает. В глазах что-то странное. Дымка какая-то.
Секунда. Хватает секунды, прежде чем я успеваю ощутить ее губы. Она меня целует. Сама! Потом, правда, вздрагивает и отстраняется. Но мне хватает. Минуту назад в глазах искрило от оплеухи, теперь от Громовой.
Ты пьяная?
Сам пил. Но отчетливо чувствую вкус алкоголя на ее губах.
Яничего не подумай, это
Слух вырубается. Наблюдаю за ее шевелящимися губами.
Майка ее эта. Весь вечер я хотел только одного избавиться от этой белой тряпки. Вытягиваю руку, касаясь ладонью Аринкиной шеи. Она сразу замолкает. Не то, чтобы у меня звук включился, просто вибраций не чувствую.
Медленно притягиваю к себе. Провожу языком по пухлой нижней губе. Медленно исследую границы дозволенного. Она разрешает себя целовать, и я этим пользуюсь. Как полный урод пользуюсь.
Аринкин протяжный стон, как красная тряпка сейчас. Задираю на ней майку, оголяя грудь. Желание, преследующее весь вечер.
Соски. Острые. Розовые, манящие. Блядь, член уже полыхает, как ее хочу. Жадничаю. Лапаю Аринкины идеальные сиськи.
Снова на те же грабли: то в машине, теперь в туалете клуба. Черт!
Вдох-выдох, Азарин.
Громова продолжает ко мне прижиматься. Закрываю глаза. Чувствую ее. По миллиметру исследую. Плечи, грудь, живот. Пальцы аккуратно продвигаются ниже. Расстегиваю крупную пуговицу на ее коротеньких шортах, молнию.
Трогаю ее между ног, собирая склизкую влагу подушечками пальцев.
Тим, впивается ногтями мне в плечи. Стонет. Бормочет что-то, фиг разберешь.
Она мокрая. Для меня. Понимание этого как удар молнии. А в доказательство, ее запрокинутая голова. Открытая для поцелуев шея. Хочу ее сожрать, прямо здесь. Стоп-кран срывает.
Аринка, набрасываюсь на нее как обезумевший. Два года засыпал и просыпался с мыслями о ней. Хотел вытравить, но ни черта не получилось. Ариша, целую. Хаотично. С надрывом. Щеки, шея, губы. Она не сопротивляется. Чувствую, что отвечает. Пластилиновая в моих руках становится. Люблю
Она замирает. Вскидывает взгляд. Он мутный. Глаза влажные. Только сейчас чувствую, с какой силой ее ладони упираются мне в грудь.
Не надо, Тим, не надо, отталкивает. Это не любовь. Все это не любовь, шепчет, а потом добивает контрольным в голову: У меня есть парень. У нас с ним все серьезно Не трогай меня.
Соскальзывает с тумбы и резко отворачивается. Мозг взрывается. Аринка открывает кран. Шум воды как еще одна заслонка для разума. Мешает думать.
Парень? Это шутка? Ты пять секунд назад была готова на все. Со мной. В туалете клуба, блин.
Это просто физиология. И вообще, ты сам Принудил.
Я? Твой поцелуй
Он ничего не значил. Это выброс адреналина, там, после драки.
Я фигею от этого театра абсурда. Принудил? Она, блин, серьезно?
Мне надо идти. Не ищи меня только. Нам не нужно встречаться. Никогда больше не нужно видеться
Громова выходит за дверь. Я даже сообразить не успеваю, как остаюсь один. Пялюсь на свое отражение в зеркале.
Парень? Принудил?
Да, я точно домой вернулся.
Есть бесплатная предыстория: «Мой худший друг». Читать можно отдельно!
Глава 2
Ариша
На улицу меня выносит волной стыда и растерянности. Нужно срочно поймать такси, но я почему-то перебегаю дорогу. Оказавшись на другой стороне улицы, присматриваюсь к выходу из клуба. Удостоверившись, что Тим за мной не сорвался, замедляюсь.
Что это было? Мамочки! Обхватываю горящие щеки ладонями.
Это же не я. Нет. Абсурд какой-то. Весь вечер просидела как на иголках, именно поэтому и пила эти коктейли один за другим. Я не ожидала его увидеть. Не хотела его видеть, но, вопреки этому, сердце предательски екнуло.
Было достаточно одного взгляда.
Его два года не было. Я все забыла. Не думала. Не вспоминала.
Забыла же, да?
Снова ускоряюсь. Хочу уйти отсюда как можно дальше. Зачем он вернулся?
Два года! Первые шесть месяцев из которых я не жила, а просто существовала. Дом университет. Привидение без каких-либо интересов.
Катька, конечно, не единожды пыталась вытащить меня из этой рутины. Клубы, рестораны, прогулки, но каждый такой поход заканчивался слезами в подушку. Было горько осознавать, что ничего уже не изменить. Что он уехал, отпустил. Забыл. А я не смогла. Сама постоянно этим апеллировала, а что в итоге?!
Жизнь словно остановилась. Все вокруг куда-то спешили, и только я оставалась стоять на месте. На самой обочине. На краю.
Потом стало немножечко легче. Пришла весна, жизнь заиграла новыми красками, а душа требовала нагнать упущенное. Мозг отказывался мыслить рационально. У меня не было бунта в подростковом возрасте, а вот в девятнадцать
Я смогла продолжить жить дальше. Перешагнула. Успокоилась. Впервые в жизни поругалась с родителями и съехала от них на съемную квартиру, которую мы сняли напополам с двумя однокурсницами.
Мне так хотелось причинить кому-нибудь боль, отыграться за собственные чувства. Отыграться на совершенно непричастных людях. Вот так инфантильно. К счастью, это тоже был всего лишь период. Буквально пара месяцев.