Мы не проводим разведку. В этом месте нет смысла.
В нужном нам бараке лишь на втором этаже в одной только комнате горит тусклый мерцающий свет.
Влетаем на второй этаж бесшумным вихрем.
Верные «ТТ» с глушителем наготове.
Гена прикрывает наши со Стасом спины. Я иду первым, Стас за мной.
Замираем перед нужной дверью и отчётливо слышим детский плач и громкие голоса двух мужиков.
Один пытается успокоить перепуганного ребёнка. Другой что-то мямлит про бабло и новую жизнь.
Уроды.
Убираю пистолет за пояс и прикрываю курткой. Малышку пугать не хочу.
Осторожно толкаю незапертую дверь. Она без замка. Дерево от времени давно уже рассохлось, и от моего прикосновения трухлявые куски сыплются на пол.
Мягко ступая, бесшумно вхожу в провонявшее мочой, дерьмом и блевотиной помещение, когда-то бывшее коридором.
Под ногами мусор.
Свет горит в одной из комнат.
Быстро заглядываю в нужный проем, и мне этого хватает для оценки ситуации.
Жестом показываю парням, чтобы просто прикрывали мою спину и не вмешивались.
Достаю пистолет. Взвожу курок.
Убивать ублюдков не собираюсь. А вот вырубить их нужно.
Киваю парням и поднимаю кулак. Начинаю отсчёт.
Один. Два. Три.
Влетаю в комнату и стреляю из «ТТ».
Даже с глушителем всё равно звук выстрела отчётливый, просто уши не вылетают.
Звучит слабое «пффт», «пффт»
Одному и другому стреляю точнёхонько в плечо.
Мужики падают на пол и орут благим матом.
Быстро подхожу и добавляю по этим мразёвским рожам ботинком.
Они ненадолго вырубаются.
Маленькая девчушка с непокорными кудряшками сидит на грязном и вонючем матрасе. Она спиной вжимается к обшарпанной стене и горько плачет. По лицу размазывает пухлыми кулачками слёзы, смешавшиеся с пылью и грязью, и не понимает, где мама, почему она не рядом и почему так страшно.
Убираю пистолет и сажусь на корточки перед ребёнком.
Нависать над крохой и пугать её ещё больше ни в коем случае не хочу.
Ш-ш-ш Теперь всё хорошо, говорю негромко и мягко ей улыбаюсь. Нас за тобой мама отправила.
Мама? сквозь плачь и икоту переспрашивает девочка.
Киваю ей.
Тебя как зовут, кроха? Меня Данте.
Девочка перестаёт реветь. Икает и сквозь икоту произносит:
Саша
Александра, значит. Красивое имя.
Оборачиваюсь. Гена и Стас этих ублюдков уже оттаскивают в другую комнату. Отлично.
Дядю Гену знаешь? киваю на друга, когда тот возвращается.
Девочка не сразу, но кивает.
Он отвезёт тебя домой к маме, произношу уверенно, но всё так же мягко. Она тебя очень ждёт.
Гена уже набирает Дарью.
Отвези её и успокой Дарью, говорю другу. Мы со Стасом тут дальше сами.
Если их сейчас убьёшь, Крош расстроится, говорит Гена и берёт малышку на руки.
Она утыкается ему в плечо, окончательно успокаивается. Потом смотрит на меня через плечо Гены отчего-то так спокойно, хотя недавно в её глазах плескался вселенский ужас, и вдруг показывает пальчиком на меня и говорит картаво:
Кылья.
Оборачиваюсь, но, кроме мусора и окна, затянутого пожелтевшей плёнкой, не вижу никаких крыльев.
Хмыкаю и иду к Стасу.
Скоро очухаются, говорит он и сплёвывает на пол.
Отлично, выдыхаю с предвкушением.
Снимаю куртку. Разминаю шею и щёлкаю пальцами.
Глава 8
ДАНТЕ
Один из ублюдков стоит на коленях после моих ударов и сплёвывает кровь, заодно и несколько зубов.
Я тебя урою тварь хрипит Степков младший. Тот что выкрал ребёнка. Дядя малышки.
Хотя какой он нахер дядя? Это просто мразь, пачкающая мир своим существованием. Как и его старший брат. Как и остальные подобные подонки.
Смотри-ка, Данте, усмехается Стас. Он думает, что живым останется.
Дёргаю уголками губ и произношу очень спокойно и негромко:
Хочешь узнать, что я чувствую, причиняя боль таким вот ублюдкам, как ты? Мм?
Иди на хуй! рычит Степков и снова сплёвывает кровь и облизывает губы.
Руки у него связаны за спиной, и он шатается, стоя на коленях. В глазах ненависть. Страха нет. Пока нет. А вот Степков старший быстро сдался пара ударов от Стаса, и он в глубокой отключке. Но может быть и хорошо. Пусть отдохнёт, потом увидит, что я сделал с его брательником и поймёт, какое веселье ожидает и его.
Я всё равно расскажу, произношу медленно и обхожу его по кругу. Затем хватаю за сальные короткие волосы и запрокидываю его голову, вглядываюсь в омерзительное лицо и говорю со зловещей улыбкой: Когда я делаю больно плохим парням, я испытываю удовлетворение.
Мне срать, что ты, тварь, испытываешь плюясь кровью, рыча от бессилия и злобы, шипит подонок. Я за себя всё знаю. Я не без греха. И хоть я сделал много дерьма в жизни, но я могу честно сказать, что я никого не убил, никого не калечил. За своё я отвечу. А вот тебя, засранец, ждёт самый страшный суд.
Рывком отпускаю его голову и захожусь в истеричном смехе.
Стас тоже ржёт и качает головой.
Ты веришь в Бога? сквозь смех спрашиваю его. Ты? Похититель детей? Веришь, но не следуешь десяти Его заповедям?
Меня охватывает неистовый, просто огненный и бешеный гнев.
Будто ты следуешь. Будто кто-то из людишек следует, издевательски смеётся урод.
Я холодно улыбаюсь.
Я скажу тебе одну вещь, произношу острым, словно бритва тоном. Ублюдок вздрагивает. Ощущает перемены.
Что это за хрень? смеётся мне в лицо эта гнида.
Это «Божественная комедия», произношу я, сжимая руки в кулаки. Вновь обхожу мерзавца по кругу. Пора прекращать разговоры.
Ты псих, продолжает он смеяться. Ты безумец.
Сажусь на корточки. Заглядываю ему в лицо и говорю:
А кто сказал, что безумцем быть плохо?
Он видит что-то в моих глазах пугающее для себя и прекращает смеяться. Теперь я вижу, как на его лице отпечатывается страх. Даже ужас. Дикий, липкий, зловонный.
Поднимаюсь и произношу свою любимую цитату:
Чем ближе к совершенству каждый станет, Тем ярче в нём добро и злее зло.
Стас смотрит на меня, замерев. Друзья всегда стараются стать незаметнее, когда на меня находит хладнокровное бешенство.
Достаю свой нож и смотрю на его лезвие острое и смертоносное. Оно изготовлено вручную, из дамасской стали. На удобной рукояти выгравирована гидра. Подарок Шведа.
Крош мне «спасибо» не скажет за твою смерть и смерть твоего брата. Я знаю, что он сам бы вас кончил. Выпотрошил бы, как грязных свиней. Но он мой друг. Он часть моей семьи. И я не хочу, чтобы кто-то из них дополнительно пачкал руки в крови таких ублюдков, как вы. Можешь помолиться перед смертью. Можешь сказать последнее слово.
Мужик кроваво улыбается и плюёт мне на ботинки. Но промазывает.
Жаль. Мог бы искупить свои грехи молитвой. В прошлой жизни я реально верил, что ОН простирает своё прощение тем, кто кается и получает его.
Хватаю ублюдка за плечо и рывком поднимаю его с колен. Смотрю в его глаза и вижу на лице отражение прогнившей душонки. Не уверен я, что даже Ад примет такую мразь.
Одним мощным и точным ударом вонзаю нож ему в грудь по самую рукоять в самое сердце. Затем наклоняюсь к его уху и произношу холодно:
Всем тварям, что я убил, передавай от меня пламенный привет.
Его тело дёргается. С губ срывается предсмертный всхлип. Под ногами собирается лужа ублюдок обмочился.
Медленно вытаскиваю свой нож из груди ублюдка.
Разжимаю пальцы, и мёртвое тело падает на прогнившие доски, когда-то бывшие полом.
Присев, вытираю нож о рубашку мертвеца.
Когда один умер, другой, наконец, приходит в себя.
Степков старший стонет и не сразу осознаёт, где он и что происходит.
Приходится помочь с возвращением памяти.
Ты и твой младший брат похитили маленькую девочку, ледяным тоном произносит Стас. Требовал у её матери выкуп.
Стас хватает его пальцами за подбородок, с силой сжимает и рычит ему в рожу:
Ты реально думал, что это сработает? Что Крош дебил и лох? Что Дарья не сообщит нам о похищении?
Мужик трясётся со страха и что-то мычит.