Камера показала женщину, у которой брали интервью, и Саид непроизвольно сжал руку в кулак. В прошлой жизни, которую он вел в Соединенных Штатах, у него было много женщин более красивых, чем эта наглая особа.
Она была обычной блондинкой с медового цвета волосами, собранными в пучок. И все же сочетание полных губ и широко посаженных зелено-серых глаз столь привлекало, что Заид нажал на кнопку, открывающую окно. Но все равно не мог понять, чем именно в ней он так заинтересовался. Возможно, праведным возмущением в ее миндалевидных глазах. Или непрекращающимся потоком осуждения. Ее живая речь привлекла его внимание.
Этот голос был ему знаком, но тогда он звучал более хрипло, так как она была разбужена среди ночи телефонным звонком. Ее голос затронул его мужскую сущность.
«На моего отца, заключенного в тюрьму, в течение недели напали дважды, и все это происходит при попустительстве полиции. В первый раз он получил сотрясение мозга. Сегодня нападение повторилось, и я считаю, что это неприемлемо».
«Вы думаете, что власть несет за этот случай ответственность?» подсказала корреспондент.
Женщина пожала плечами, и взгляд Заида упал на ее шею и плечи, на высокую грудь, прикрытую тонкой футболкой. Он с трудом переключил свое внимание на смысл ее речи.
«Кажется, что власть в этой стране надежна и стабильна, но тем не менее не может обеспечить безопасность людей. Мне не разрешают увидеть моего отца до суда, пока я скажем, не найду материальную благодарность».
Глаза репортера заблестели, она почуяла интересные факты.
«У вас вымогали взятку, чтобы разрешить свидание с отцом?»
Женщина на мгновение заколебалась, потом снова пожала плечами.
«Да, на взятку явно намекали».
«Правильно ли я понимаю, что у вас сложилось негативное впечатление о властях Джаахра?»
Губы девушки тронула сардоническая улыбка.
«Это мягко сказано».
«Если бы вы могли передать что-то лицам, ответственным за происходящее, что бы вы сказали?»
Она посмотрела прямо в камеру, ее большие глаза метали молнии.
«Что я недовольна. И дело не только в полиции. Люди, собравшиеся здесь, думают так же, как я. А я считаю, что рыба гниет с головы».
«Вы утверждаете, что султан аль-Амин непосредственно виновен в том, что случилось с вашим отцом?»
«Очевидно, что система несовершенна. И так как он правит этой страной, то мой вопрос к нему: что он сделал, чтобы исправить ситуацию?» бросила она вызов.
Заид нажал на кнопку, закрывающую окно, так как у него загудел интерком.
Ваше высочество, тысяча извинений за то, что вы увидели этот кошмар. Голос главного советника, сидящего в едущей следом машине, был навязчивым. Я только что связался с руководителем телевизионной студии. Мы примем меры, чтобы немедленно отключить трансляцию.
Вы не сделаете этого, вмешался Заид.
Но, ваше высочество, мы не можем позволить таким наглым речам звучать в эфире
Можем и будем. В Джаахре должна существовать свобода слова. Кто встанет на пути этого будет иметь дело со мной. Это ясно?
Конечно, ваше высочество, быстро согласился его советник.
Когда мимо его кортежа прошел последний из протестующих, султан бросил еще один короткий взгляд на женщину, лицо которой отобразилось на экране крупным планом. Она стояла вполоборота, и солнечный свет озарял ее черты, создавая пленительный образ. Он сжал челюсти с такой силой, что чуть не треснули лицевые кости.
Вы хотите, чтобы я узнал, кто она, ваше высочество?
Ему это было ни к чему. Он точно знал, кто она.
Эсмеральда Скотт.
Дочь преступника, которого он намеревался привлечь к ответственности и посадить за решетку в ближайшее время.
В этом нет необходимости. Немедленно доставьте ее ко мне.
Ей нужно будет ответить на несколько его собственных вопросов.
* * *
Черный автомобиль с тонированными стеклами мчался в неизвестном направлении, и Эсме изо всех сил старалась не поддаться панике. Мужчина в очках, сидевший рядом с ней, казался безобидным, и он выразил уверенность в том, что из-за ее интервью ей дадут повидаться с отцом.
Куда мы едем? спросила она во второй раз, так как на ее появление на телевидении слишком быстро отреагировали.
Вы все увидите сами, мы будем на месте через несколько минут.
Ее страх возрос, и Эсме поглядела в окно. Она заметила, что ландшафт становится более разнообразным, парки зеленее, а произведения архитектуры монументальнее.
Тюремная больница, в которой содержится мой отец, находится в другой стороне, сделала она еще одну попытку.
Я в курсе, мисс Скотт.
Она насторожилась:
Вы не сказали мне, откуда узнали мое имя.
Она говорила, как ее зовут, только журналистке перед интервью.
Да, не сказал.
Эсме открыла рот, чтобы настоять на более четком ответе, но закрыла его, так как автомобиль въехал в огромные двойные ворота цвета сусального золота. Вооруженная охрана махнула им, чтобы они проезжали.
Это дворец правителя, пробормотала Эсме, не в силах унять дрожь в голосе, глядя на огромные лазурные купола, которые могли бы соперничать с куполами базилики Святого Петра в Риме.
Вы правы, ответил мужчина не без удовольствия.
С глаз Эсме будто бы наконец упала пелена. Ее привезли сюда, так как она критиковала монарха. Боже мой, что она наделала?
Я здесь потому, что в интервью упомянула султана, не так ли?
Одетый в униформу камердинер открыл дверь, и главный советник, выйдя из машины, махнул кому-то, а потом взглянул на нее сверху вниз.
Это вопрос не ко мне. Его высочество приказал обеспечить ваше присутствие. Не советую заставлять его ждать.
Прежде чем она смогла ответить, он ушел. Эсме не знала, что делать. Она могла бы попросить водителя отвезти ее обратно в отель. Даже умолять, если потребуется. Или могла пойти туда пешком. Но понимала, что все бесполезно.
Мужчина, одетый в национальную одежду с темно-золотыми аксессуарами, в сопровождении двух охранников, подошел к машине и заговорил:
Мисс Скотт, я Фаузи Сулейман, личный секретарь его королевского высочества. Не могли бы вы пройти со мной, пожалуйста?
Вопрос прозвучал очень вежливо и дипломатично, но у Эсме не было сомнений, что это был приказ.
У меня есть выбор? спросила она на всякий случай, надеясь на утвердительный ответ.
Ответа не последовало. Охранники были настороже, а Фаузи Сулейман снова поклонился и вежливо, но твердо показал рукой в сторону дворца.
Эсме вышла из машины в ослепительный солнечный свет, на нее подул сухой бриз. Улучив момент, она одернула юбку-карандаш длиной до колена и с трудом удержалась, чтобы не поправить футболку. Суетливость признак слабости, а сегодня ей понадобится быть сильной.
Она медленно подняла подбородок и улыбнулась.
Показывайте дорогу.
Он понял ее слова буквально и пошел впереди нее, входя во всемирно известный дворец Джаахра.
Эсме вошла внутрь и застыла, пораженная. Многоуровневые мавританские арки в черном лаке и позолоте обрамляли полдюжины коридоров, сходящихся в потрясающем атриуме с большим лазурным фонтаном.
Они подошли к подножию великолепной лестницы с резными перилами, покрытой изысканными коврами в лазоревых тонах. Действительно, обстановка для монарха.
Но когда Эсме проходила мимо дворцовых слуг, тайком ее осматривающих, трепет уступил место другим эмоциям. Ею умело манипулировали. Эсме могла придумать только одну причину для такого поведения. Ее хотели запугать.
Они подошли к двойным дверям с резьбой, и Фаузи Сулейман повернулся к Эсме.
Подождите здесь, пока вас не вызовут. Когда войдете, обращайтесь к султану «ваше высочество».
Не дождавшись ответа, он открыл огромные двери.
Мисс Скотт здесь, ваше высочество, услышала она его доклад. Потом он снова обернулся к ней: Вы можете войти.