Александр Ермаков
Махапские землеологи
Молмутский кокон
Часть первая
1
«Как Земля из космоса красива! Словно маленькая сверкающая жемчужина на тёмном и холодном дне глубокого океана. Одна одинёшенька, а вокруг никого и ничего сплошная чёрная тьма, подумал Стокар, продолжая наблюдать в иллюминатор, как растёт планета. Командир корабля сидел в кабине управления и любовался зрелищем. В чёрном квадрате голубая горошина быстро увеличивалась в размерах.
Справа по борту промелькнула Луна. Командир сбросил скорость звездолёта на треть.
Леви, сколько осталось? Стокар обратился к бортовому компьютеру.
От махапского информбюро! Триста тысяч километров. Пора включать экстренное торможение. Необходимо использовать инерционный потенциал, ровным металлическим голосом отозвался искусственный интеллект.
Спасибо, дружок, понял, астронавт нажал нужные кнопки и откинулся на спинку кресла.
Пилоты, а их было шестеро, повернулись в креслах и радостно посмотрели на командира:
Неужели добрались? выдохнул первый пилот.
Даже не верится, произнёс сосед.
За всю дорогу ни одного нервного срыва. Удивительно, добавил врач.
Релаксаторы выручили. Дыхательная смесь на высоте, поддержал химик.
Как это по-русски? Всио в ажьюре! коряво произнёс переводчик.
Это когда перемычки не рвутся? улыбнулся электронщик-механик.
Когда окоченевшие пальцы не гнутся, командир порвал нить иронии. Хватит лирики. Рано расслабились. Надо ещё красиво приземлиться. По местам!
Краснолицые пилоты отвернулись от штурмана и уткнулись в приборные панели.
Махапский звездолёт военной разведки без габаритных огней под углом зашёл в плотные слои атмосферы. Включенная маскировка делала пилотируемый аппарат совершенно невидимым. Семиместный челнок-легковес дальнего следования, выполненный из полимеров и облегченных сплавов, прошил облака и, глиссируя, бесшумно заскользил над земными ландшафтами.
Командир, бегая пальцами по клавиатуре, внимательно смотрел на рабочий экран, где, то и дело, появлялись и исчезали тексты, анализы и прогнозы: «Действовать согласно инструкциям, махап еще раз вспомнил главную заповедь разведчика. Никакой отсебятины. Курс Россия. И дальше по пунктам».
Стокар повторил тезисы особо секретного задания. Перед глазами всплыло круглое лицо шефа, и вспомнились слова начальника: «Мы создаём комиссию по отсталым планетам. Ты, как инспектор антиреволюционного комитета, возглавишь новый отдел». Командир корабля почти вслух произнёс: «Генерал Зорлиц лично курирует спецоперацию. Ему простые дела не поручают. Начальник штаба внешней разведки последние три дня перед вылетом провёл с нами инструктажи, проверки, советы. Я два часа беседовал с ним с глазу на глаз. Правилами и параграфами напичкан по самую макушку».
Долгое время в разведшколе Стокар изучал проблемы Земли. Не удивительно, что это дело поручили ему. Свежеиспеченный эксперт и аналитик по геополитическому развитию отсталых планет, землеолог высшего разряда скрепил личной подписью копию договора на долгосрочную операцию, где во вступительной части можно было прочитать: «Я Стокар Ангивекстор, майор ГРУ вооруженных сил Махапской Федерации системы Трёх планет, созвездия Двух гантель, Галактики Парадигма, прошёл полный инструктаж и знаю, что ждёт за изоляционной мембраной вдали от родины. По доброй воле соглашаюсь на участие в секретной операции и полностью отдаю решению отчёт. Медосмотр пройден. Я в полном порядке, психически здоров, риска не боюсь, враг изучен, подготовку прошёл в полном объёме. Верю, что вернусь. Да будет свет!»
Стокар по Конституции был вправе отказаться от участия в операции. Буква закона гласила: «Только доброволец может выходить за пределы галактической изоляции. Только опытный профессионал с практическим стажем не менее ста лет имеет право возглавить экипаж и руководить операцией в отдалённом рейде». Опыт работы инспектора давно превысил все нормативы, а в послужном списке значилось несколько непростых операций за пределами изоляционной мембраны. Бывалого разведчика ждали пенсия и заслуженный отдых, но пассионарный риск и зов отдачи не давали спокойно жить. Стокар был незаменимым специалистом, не спешил на покой и не мечтал о славе. Он умел отдыхать в работе и хорошо знал, что слава для разведчика это неминуемая гибель, как отрава, которая убивает мгновенно.
У пилотов на экранах появился дремучий лес. Остывающее светило едва касалось верхушек деревьев. Командир подал голос:
Это Брянщина, Мглинский лес. Глухомань, туманы и грибы по колено. Будем садиться здесь.
Леви, какой сейчас год? второй пилот обратился к бортовому компьютеру.
Одна тысяча девятьсот седьмой. На дворе начало лета, восьмое июня, Петровский пост. Пора липу драть на лыко, если поздней кора пересохнет, бортовик дополнительно сообщил температуру воздуха и атмосферное давление.
Спасибо, синоптик! Может, в лапти переобуемся и на обратную дорогу навяжем? усмехнулся командир. Опоздали на два года. Вот вам и погрешность в расчётах.
Это еще маленькая. Значит, ускорения прошли не идеально.
Да, реакционный беспредел власти затушил пожар революции, лишь отдельные локальные очаги возгорания еще дымят и тлеют, как-то озабоченно произнёс командир.
Это только начало. Реванш неизбежен. Лучше поздно, чем никогда, выдохнул первый пилот.
Да, согласился командир. Вот наша поляна. Садимся, Стокар приблизил изображение.
Может, пора антирадарную маскировку снять? РЛС не зафиксировано. Еще не придумали. Много энергии тратим, трансформатор перегрелся.
Привлечём внимание как отражатель солнечных лучей.
Секундная вспышка это мелочи. Никто ничего не поймёт. Здесь народ тёмный. Пожалейте аппаратуру, умоляющим тоном настоял механик.
Уговорил, снимаю, и командир нажал кнопку.
***
На окраине села Нетяговка семилетний мальчик Стёпа, сидя на лавке, любовался закатом. Солнце утонуло в лесу, махнув на прощанье розовой мантией. Чистая безоблачная лазурь неба обещала назавтра ещё один сухой жаркий денёк. Палец босой ноги нарисовал в пыли улыбчивую рожицу.
Вдруг яркая вспышка над лесом на какой-то миг ослепила ребёнка. Пучок фотонов прошил сетчатку глаза и отпечатался в ненасытной детской памяти. Стёпка зажмурился и прикрыл глаза рукой. Когда посмотрел снова, увидел странный серебристый объект. НЕчто на секунду зависло над лесом и быстро исчезло в чаще. Через мгновение всё стало как прежде. Верхушки деревьев ловили последние лучи уходящего солнца. Закатное зарево становилось всё меньше и меньше. Голое тело с крестиком на шее ощутило вечернюю прохладу. Мальчик спрыгнул с лавки и посмотрел по сторонам. На улице никого не было, лишь за плетнём во дворе мычала корова, кудахтали куры и хрюкали свиньи. Послышался голос матери:
Стёпа, иди, помоги курочек загнать!
Мальчик пулей полетел во двор с криком:
Ма, я щас такое видел! Ангел над лесом пролетал, а крылья светятся!
Ты соврёшь-то, дорого не возьмёшь.
Что мне брехать? Вот-те истинный крест!
***
По лесным неприметным тропинкам с плетеным лукошком, в поношенном зипуне и в залатанных портах бродил старый дед. Седая длинная борода свисала до пояса и отливала желтизной. Ждан-отшельник, как его называли в округе, неторопливо блуждал между деревьями, слушал птичьи трели и шёпот дикой природы. Лесник ковырялся палкой в земле, собирал грибы, ягоды и целебные травы.
Старик никуда не спешил. Его жилище маленькая рубленая избушка находилась неподалеку у ручья. Давно дед оставил мирскую жизнь и ушёл в дебри. На то были причины. Раз в месяц Ждан-отшельник появлялся в деревне, чтобы поменять дары леса на соль, сахар и спички. Всё остальное ему давала природа. Его знаменитые целебные отвары от разных болезней славились во всем Мглинском уезде. Старик доживал свой век бобылем в лесной глуши, оставив счастье и радости далеко в прошлом. Он ничего не ждал от жизни. Но, как ему казалось, жизнь всё еще ждала от знахаря чудодейственных лекарств. Лесник с радостью помогал людям и это его утешало. Дед всё еще был полезным и не лишен смысла одинокого существования.