Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых - Райс Энн

Энн Райс

Вампирские хроники: Интервью с вампиром; Вампир Лестат; Царица Проклятых

Anne Rise

INTERVIEW WITH THE VAMPIRE

Copyright © 1996 by Anne OBrien Rice and the Stanley Travis Rice, Jr. Testamentary Trust

THE VAMPIRE LESTAT

Copyright © 1985 by Anne OBrien Rice

THE QUEEN OF THE DAMNED

Copyright © 1988 by Anne OBrien Rice

© М. А. Литвинова, перевод, 1995

© И. И. Шефановская, перевод, 2002

© Е. Ю. Ильина, перевод, 2002

© Б. М. Жужунава (наследник), перевод, 2002

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус», 2022

Издательство АЗБУКА®

Интервью с вампиром

Посвящается Стэну Райсу, Кэрол Маклин и Элис ОБрайен Боркбарт

Часть I

 Ну что ж  задумчиво сказал вампир.

Он стоял у окна, освещенный тусклым уличным светом. Глаза его собеседника, молодого человека, наконец привыкли к полутьме, и он смог разглядеть комнату: круглый дубовый стол, кресла, таз и зеркало на стене. Молодой человек ждал.

 А у вас хватит пленки, чтобы записать историю целой жизни?

И молодой человек увидел четкий профиль полуобернувшегося вампира.

 Конечно. Когда повезет, мне удается взять интервью у трех-четырех человек за вечер. Но только это должна быть действительно хорошая история.

 Еще бы,  сказал вампир.  Я расскажу вам свою жизнь. Я сам этого хочу.

 Отлично.  Молодой человек поспешно достал из портфеля диктофон, проверил кассету и батарейки.  Расскажите, как получилось, что вы поверили в это, почему вы

 Нет,  оборвал его вампир.  Мы начнем иначе. У вас все готово?

 Да.

 Тогда садитесь. Я включу верхний свет.

 Но я всегда думал, что вампиры не любят света. Если вам хочется, чтобы было темно, я не против  Он осекся.

Вампир отвернулся от окна и смотрел теперь прямо на него. Лица вампира не было видно, но что-то в этой неподвижно застывшей фигуре насторожило юношу. Он хотел было что-то сказать, но промолчал. Вампир подошел к столу, взялся за шнур выключателя, и молодой человек вздохнул с облегчением. И тут же резкий желтый свет залил комнату. Молодой человек ошеломленно уставился на вампира. Его пальцы судорожно вцепились в край стола.

 Боже!  только и смог выдохнуть он.

Лицо у вампира было белое и гладкое, словно вырезанное из кости, и застывшее, как у статуи. Жили только его зеленые глаза; они пристально смотрели на молодого человека и сверкали, как изумруды, и казалось, что два огня горят на белом холодном лице. Вдруг вампир улыбнулся, нежно, почти мечтательно, и на белизне его кожи обозначились линии, бесконечно подвижные, но скупые, как на штриховом портрете.

 Рассмотрели?  тихо спросил он.

Юноша вздрогнул и поднес руку к глазам, защищаясь от яркого света. Потом перевел взгляд на безукоризненно сшитый черный фрак, который мельком уже видел в баре, длинные складки плаща, черный шелковый галстук и воротничок сорочки, такой же ослепительно-белый, как кожа вампира. Его густые, черные, слегка вьющиеся волосы были зачесаны назад, их кончики едва касались воротничка.

 Ну как, вы все еще хотите этого интервью?  спросил вампир.

Молодой человек открыл рот, но не мог выдавить ни звука, только кивнул.

 Да,  наконец выдохнул он.

Вампир опустился в кресло напротив и тихо, доверительно сказал:

 Включайте запись и ничего не бойтесь.

Он перегнулся через стол, и юноша испуганно отшатнулся. Пот градом катился по его щекам. Вампир положил руку ему на плечо, крепко сжал его и промолвил:

 Поверьте, я не сделаю вам ничего плохого. Я хочу воспользоваться случаем. Наша беседа для меня гораздо важнее, чем вы думаете. Давайте начнем поскорее.  Он откинулся в кресле и застыл в ожидании.

Юноша с трудом перевел дыхание, вытер лицо платком, пробормотал, что микрофон внутри, нажал кнопку, и запись началась.

 Вы не всегда были таким?  начал он.

 Верно. Я стал вампиром в тысяча семьсот девяносто первом году, мне было тогда двадцать пять лет.

Юноша, ошеломленный такой точностью, повторил дату вслух, прежде чем задать следующий вопрос:

 Как это случилось?

 Очень просто. Но я бы хотел рассказать все по порядку, с самого начала.

 Разумеется,  быстро кивнул молодой человек, сложил платок вчетверо и провел им по губам.

 Все началось с несчастья  начал вампир.  Мой младший брат погиб.  Он запнулся.

Молодой человек кашлянул, чтобы прочистить горло, еще раз вытер лицо платком и засунул его в карман.

 Может быть, вам больно вспоминать об этом?  спросил он робко.

 Больно?  отозвался вампир. И покачал головой.  Нет. Однажды я уже рассказывал эту историю. И потом, это было так давно Мы тогда жили в Луизиане. Взяли ссуду на землю и основали две плантации индиго на Миссисипи, неподалеку от Нового Орлеана

 Так вот откуда у вас акцент,  тихо сказал юноша.

Вампир недоуменно взглянул на него, потом рассмеялся:

 Я говорю с акцентом?

 Я заметил это еще в баре, когда спросил, кто вы,  торопливо заговорил юноша.  Едва различимая четкость согласных, и все. Но я не догадался, что это французский акцент.

 Ничего,  успокоил его вампир.  Я не столько удивлен, сколько притворяюсь. Просто время от времени я забываю о своем акценте. Но давайте продолжим.

 Конечно, конечно

 Я говорил о плантациях. Кстати, может быть, из-за них я и стал вампиром. Но об этом после. Мы жили роскошно, но в то же время очень просто. Мы очень любили наш мир. Во Франции нам никогда не было бы так хорошо. Может, то была только выдумка, очарование дикой и девственной природы, но разве это важно? Я помню мебель, выписанную из Европы.  Вампир улыбнулся.  И клавесин Прелестная вещица. Моя сестра часто играла на нем. Летними вечерами она сидела за клавишами спиной к раскрытым окнам. Помню быструю невесомую музыку и болота, простиравшиеся за окном; бархатистые кипарисы, плывущие на фоне вечернего неба, и звуки болот: голоса животных и пение птиц. В этой глуши мебель розового дерева казалась еще более ценной, а музыка  такой нежной и такой желанной. Мы любили нашу жизнь в глуши, хотя глицинии опутали окошко мансарды и умудрились врасти в белую кирпичную кладку меньше чем за год Да, мы все любили эту жизнь, все  кроме моего младшего брата. Я не помню, чтобы хоть раз он пожаловался или посетовал, но я чувствовал: у него неладно на душе. Отец к тому времени уже умер, и я, как глава семьи, должен был постоянно защищать брата от матери и сестры. Они требовали, чтобы он ездил вместе с нами в гости и на вечеринки в Новый Орлеан, а он этого терпеть не мог. Он перестал участвовать в общих развлечениях лет, должно быть, в двенадцать. Для него имели смысл только молитвы, молитвы и жития святых, заключенные в толстые кожаные переплеты.

Я построил ему часовню неподалеку от дома, и он проводил там целые дни  возвращался, когда уже начинало смеркаться. Это смешно: он так отличался от нас, отличался от всех, а я был самым обычным человеком! Ничего сверхъестественного во мне не было.  Вампир улыбнулся.  Иногда по вечерам я приходил за ним к часовне. Он сидел на каменной скамейке в саду, спокойный и отрешенный, а я рассказывал ему о своих бедах: о нерадивых рабах или дурной погоде, о недоверии к надсмотрщику и торговым агентам Словом, о больших и маленьких заботах, которые составляли сущность моей жизни. Он сидел и слушал, изредка вставлял замечания, всегда очень благожелательные, и всякий раз я покидал его с осознанным чувством, что он разрешил за меня все вопросы. Я думал, что ни в чем не смогу ему отказать, и поклялся, что не буду мешать ему стать священником, пусть это даже разобьет мне сердце. Конечно, я заблуждался.

Вампир замолчал.

Юноша тоже молчал и смотрел на него. Затем, словно пробудившись от глубокой задумчивости, спросил, подбирая слова:

 То есть Он не захотел стать священником?

Вампир пронзил его долгим взглядом, словно пытаясь постичь смысл сказанного. Потом ответил: