– Сэр Ричард, – произнес он с почтительным поклоном, – тут к вам приехали…
Я поднялся, сердце стучит, сказал торопливо:
– Сейчас буду.
– Сказать, чтобы подождали?
– Нет, уже иду.
Горячий ветер бросил в лицо мелкую пыль, занесенную снизу, я задержался на выходе, мелькнула дикая трусливенькая мысль, что вернуться бы да
зарыться мордой в подушки, но, вздохнув и взяв такое говно в руки, вскинул голову и вышел, прямо глядя перед собой.
Воины у костров вскакивали, я величественно наклонял голову в ответ на приветствия. В центре лагеря новая кучка рыцарей, за спиной их
вожака развеваются боевые знамена с изображением льва, орла и чего-то вообще ужасного и многоголового с распахнутыми пастями.
Вожак спрыгнул с коня, оруженосец торопливо перехватил повод, а рыцарь, лязгая железом и без необходимости громко топая, пошел в мою
сторону. Красивый, стройный, светлые волосы эффектно падают на плечи, блестящий шлем с пышным султаном покоится на сгибе левой руки. Лицо
остается каменным, взгляд мрачным, а смотрит молодой лорд если не поверх голов, то все равно не замечает моих рыцарей.
Я поспешно пошел ему навстречу, заговорил на ходу:
– Сэр Кристофер, я смиренно прошу у вас прощения!
Он остановился, лицо все такое же неподвижное, только в глубине глаз что-то изменилось. Я продолжил виноватым голосом:
– Мне прощенья нет, я ведь гроссграф! Должен думать о благе, а я… как последний мальчишка отнял у вас леди Лоралею и оставил себе! Но я
надеюсь на ваше великодушие, сэр Кристофер. Я склоняю перед вами голову и готов принять ваш справедливый гнев.
Он молча смотрел сквозь меня. За моей спиной и вообще в лагере наступила мертвая тишина, только слышно было, как позвякивают удилами и
всхрапывают лошади.
Наконец Кристофер де Мари тяжело вздохнул, голос его был измученный и хриплый:
– Вы не у меня забрали, сэр Ричард. Вы просто остановили распрю между мною и сэром Арлингом. И не для себя вы забрали леди Лоралею… не
казнитесь.
– Но я…
Он вскинул руку, прерывая:
– Это уже потом вы подпали под ее очарование. Потому у меня нет на вас обиды… серьезной обиды. И я принимаю ваши извинения. В свою очередь
прошу вас простить меня…
Мы обнялись, как братья, оба несправедливо обиженные большими сильными родителями. За нашими спинами медленно нарастал шум. Я видел
украдкой, как воины вскидывают кверху копья и потрясают ими, вынимают мечи и поднимают их остриями к небу.
Наконец мы разъединили объятия, в глазах сэра Кристофера блистает влага. Я чувствовал, как у самого щиплет, в груди сладко-горькое чувство,
как у ребенка, которому дали ненадолго волшебную игрушку, а потом отобрали навсегда.
Отец Дитрих подошел к нам, тоже растроганный, взял нас за локти.
– Пусть и Господь благословит ваше рыцарское братство, – сказал он прочувственно. – Как сладостно сердцу христианскому видеть не обнаженные
мечи, а братские объятья!
– Все впереди, святой отец, – пробормотал я.
– Да, – сказал и сэр Кристофер с протестом в голосе, – рыцарские подвиги не бывают без обнаженных мечей.
– Такова жизнь, – поддержал я. – Позвольте, сэр Кристофер, познакомить вас с диспозицией. Подворачивается возможность совершить самые что
ни есть героические подвиги!
Он смотрел с вопросом и надеждой в чистых глазах.
– Сэр?
– Я почему вас попросил приехать именно сюда? – сказал я. – Как видите, это военный лагерь. Но уже завтра-послезавтра будем на той сторонке
Хребта. Перед нами раскинется королевство Сен-Мари, которым правит злобный тиран король Кейдан.