Михаил понял, что обращаются к нему, когда одногруппник Вовка Тменов толкнул его локтем. Художник поднял голову и недоуменно уставился на госпожу Кисимото, словно увидел ее впервые в жизни. Он резко перевернул блокнот и стал лихорадочно вспоминать, о чем она его спросила, но, увы, в тот момент сознание его было в другой реальности.
Да, машинально выпалил Михаил и закивал, как китайский болванчик.
Вы так увлеченно записывали за мной, улыбнувшись, съязвила госпожа Кисимото. Дайте-ка мне взглянуть на ваши записи. Она протянула изящную руку с длинными тонкими пальцами и аккуратным маникюром.
Михаил в замешательстве перевел взгляд с нее на товарища, будто искал у него поддержки. Тот засмеялся в кулак, сделав вид, что закашлялся.
Господин Рассказов, прошу вас, не заставляйте меня стоять с протянутой рукой, все так же мило улыбаясь, сказала она.
Ему ничего не оставалось делать, как выполнить ее просьбу. Он вздохнул, видимо, настолько громко, что все взгляды одногруппников устремились на него, и нерешительно протянул блокнот. То время, пока госпожа Кисимото рассматривала рисунок, Михаилу показалось вечностью. Ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, будто она натянула на себя маску. Михаил мысленно приготовился к самому худшему и уже представил себя на ковре в кабинете декана, где был частым гостем. Но каково же было его удивление, когда госпожа Кисимото закрыла блокнот и, протянув его обратно, сказала:
У вас неплохо получилось, но все же, прошу вас, будьте повнимательнее на моих лекциях.
Михаил потерял дар речи. Разве что открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Госпожа Кисимото вернулась к доске, стерла с нее все и, прежде чем начать снова писать, посмотрела на часы.
У нас с вами осталось пять минут, сообщила она. Итак, давайте подведем итоги тому, что мы сегодня с вами узнали.
Госпожа Кисимото что-то говорила, но Михаил опять не слышал ее. Теперь он думал, почему она не стала закатывать скандал, как это делают другие, когда застают его за рисованием? И хоть Михаил никак не ожидал такой реакции, все же он не был удивлен, поскольку госпожа Кисимото отличалась от остальных преподавателей. За год обучения, встречаясь с ней каждый день на лекциях, Михаил никогда не слышал раздражения в ее голосе, и уж тем более она не позволяла себе срываться на кого-то из студентов. Кей всегда была уравновешенна и спокойна, как истесанная волнами скала. Михаил не раз задавался вопросом, что могло вывести ее из себя?
Господа японисты, на сегодня все. Ее голос вернул Михаила в реальность. Убедительно прошу вас выучить все новые иероглифы, а я с вами прощаюсь до завтра.
Это была последняя пара. В аудитории тотчас поднялся галдеж. Студенты на радостях повскакивали со своих мест, отправили гаджеты в рюкзаки и поспешили на выход. Вовка был единственным в группе, а может и во всем университете, кто ходил на все лекции с одной тетрадью, и на это у него был железобетонный аргумент: «Я никогда ничего не забываю, потому что все записи всегда при мне». Одногруппники называли его исключительно Вовкой либо Вованом, и он никогда не обижался. Он встал из-за стола, сунул талмуд под мышку, авторучку в наружный карман пиджака и спросил:
Михалыч, ты сейчас куда?
Услышав свое прозвище, Михаил невольно улыбнулся. Как его только ни называли, но только не по имени. Отец исключительно на английский манер Майклом; мать на итальянский Микеле; а в университете друзья звали Михалычем. Пошло это от бывшего одногруппника Юры Геращенко. Он, как и Михаил, случайно оказался на факультете японоведения и терпеть не мог будущую специальность. Юра сделал все, чтобы его отчислили еще на первом курсе. Он просто перестал ходить на лекции и появляться на экзаменах. И вот однажды он назвал нашего героя Михалычем, с тех пор парень и ходит в этих Михалычах.
Собирая вещи в рюкзак, Михаил посмотрел на товарища, с иронией вскинув бровь.
А что, есть предложения? усмехнулся он и бросил взгляд на госпожу Кисимото. По всей видимости, она не торопилась покидать аудиторию: сидела за столом с идеально ровной спиной и что-то печатала на своем «Макбуке».
Может, партейку-другую в бильярд? предложил Вован. Как вспомню, что в прошлый раз опять проиграл тебе, спать не могу.
Помимо парней и преподавателя, в кабинете еще задержалась староста группы. Как обычно, после занятий Антонина выполняла свои должностные обязанности, отмечая в журнале посещений, кого из студентов не было на лекциях. Она невольно услышала разговор одногруппников, потому как сидела через два стола от них.
Эй, домой идите иероглифы учить, обернувшись, улыбнулась Антонина. В бильярд они собрались играть.
Из-за цвета волос между собой молодые люди называли ее исключительно рыжей бестией.
А ты завидуешь, что ли? спросил Михаил.
Угу. Она кивнула и, фыркнув, как жеребенок, ехидно добавила: Прям обзавидовалась вся.
Ну тогда пойдем с нами. Михаил подмигнул ей. Только предупреждаю заранее: мы на бабки играем.
На самом деле Антонина никогда не вредничала, используя свою, пусть и небольшую, но все же власть. С ней запросто можно было договориться, чтобы она не ставила пропуск в журнале, если кто-то из одногруппников решил прогулять занятие, чем Михаил регулярно пользовался.
Кстати, Рассказов, забыла тебе сказать, спохватилась Тоня. Инспектор курса просила передать, чтобы ты зашел к ней после занятий. Так что завидовать особо нечему, сыронизировала она. Думаю, после разговора с ней тебе уже будет не до бильярда.
А чего она хочет? Михаил тотчас напрягся.
Вот ей и задашь этот вопрос, хихикнула Тоня. Она встала, перекинула рыжие локоны на одно плечо, на другое повесила сумку, взяла со стола журнал и, кокетливо взмахнув рукой, бросила: Пока, мальчики.
Да, чувствую, придется отложить желание отыграться до лучших времен, хмыкнул Вован. От Ксюхи ты быстро не отделаешься, она вынесет тебе весь мозг.
Интересно, что ей надо? спросил Михаил.
Может, вызывает из-за того, что ты много семинаров пропустил? предположил друг. Боится, что до сессии не допустят.
Ладно. Михаил отмахнулся. Сейчас все узнаю.
Он накинул рюкзак на плечо, и молодые люди направились на выход из аудитории. Госпожа Кисимото оторвала взгляд от монитора, когда они проходили мимо ее стола.
Господин Рассказов, не могли бы вы задержаться, попросила она. Обещаю, я не отниму много времени.
«Черт, они что, все сговорились?»
Хорошо. Михаил кивнул и протянул руку товарищу. Давай, Вован, до завтра. И, понизив голос, добавил: Обложили со всех сторон.
Удачи. Товарищ ответил на рукопожатие и, похлопав Михаила по плечу, покинул кабинет.
Госпожа Кисимото совершила еще несколько манипуляций в «Макбуке» и, захлопнув крышку, показала на стул за первым столом.
Присаживайтесь.
Спасибо, я постою, отказался Михаил.
По-моему, в таких случаях у вас говорят: «В ногах правды нет». Я правильно произнесла, как это у вас называется она сделала паузу, вспоминая подходящее слово.
Фразеологизм, подсказал Михаил.
Верно, смущенно улыбнулась Кей. Все время забываю, уж больно оно сложное.
Как и ваши иероглифы, хмыкнул Михаил. Но я все равно постою, тем более вы сказали, что не собираетесь задерживать меня надолго. Тогда зачем делать лишние телодвижения?
Тогда я тоже встану, сказала она, поднимаясь из-за стола. Быстрым движением она скинула косу с плеча. Не могу же я сидеть, когда мужчина стоит.
Ну, хорошо, я присяду, почувствовав себя неловко, согласился Михаил. Он бросил рюкзак на пол рядом со столом и вальяжно развалился на стуле, закинув ногу на ногу.
Госпожа Кисимото тоже вернулась на свое место и, чуть приподняв подбородок, спросила: