В шатре оставался лишь один пациент.
Шарлотта бросила взгляд на молодую женщину из народности балуба и ее сына. Та отказывалась отходить от Шарлотты, явно намереваясь заставить врача выполнить обещание помочь ее ребенку.
Джеймсон махнул Бирну на койку.
Давай этих двоих в машину!
Высокий санитар-швейцарец, промокший насквозь, в перемазанном грязью защитном комбинезоне, бесцеремонно двинулся к ним. Мать отпрянула, прикрывая собой младенца.
Шарлотта заступила санитару дорогу.
Я сама им помогу. А вы берите все, что нам еще может пригодиться.
Бирн вопросительно посмотрел на Джеймсона, что задело Шарлотту.
Педиатр раздраженно воздел руки.
Да без разницы. Хорошо. Но через пять минут мы уезжаем.
Шарлотта подступила к женщине и мягко потянула ее с койки.
Дисанка, хебу туенде! Мы отвезем твоего китвана в безопасное место.
Мать опустила ноги с койки, держа ребенка на руках. Начала уже вставать когда какая-то суматоха за пологом шатра заставила ее отдернуться назад.
Шарлотта повернулась туда в тот момент, когда в шатер ворвался Ндай, командир бойцов КИОП. Худощавый, мускулистый чернокожий мужчина лет тридцати пяти был одет в зеленую камуфляжную униформу, такой же расцветки кепи с длинным козырьком и высокие черные ботинки. На плече у него висел автомат.
Шарлотта с надеждой посмотрела на него. Единственная уступка, которой ей удалось добиться от Джеймсона, это чтобы тот разрешил Ндаю и одному из его людей отправиться в пропитанные дождем джунгли на поиски Бенджи. Вместе с Ндаем в шатер зашел еще один мужчина, но это оказался не искомый аспирант. Чернокожий незнакомец разогнул свою сухопарую фигуру, выпрямившись с достоинством, которое говорило об облеченности властью. Его точный возраст было трудно определить, но, судя по седым косам, стянутым украшенным ярким бисером налобным ремешком, спутнику Ндая было явно под восемьдесят, а то и больше. На нем были свободные штаны и рубашка с расстегнутым воротом, открывающим толстое ожерелье в том же стиле, что и налобный ремешок.
Это Воко Бош, представил его Ндай. Старейшина шаманов бакуба народа, который живет к западу отсюда.
Шарлотта заметила проблеск острого ума в глазах мужчины. Его одежда и манера держаться были далеки от того, чего она ожидала от шамана, которых многие в этих краях до сих пор наделяют волшебными свойствами. Его спокойный взгляд обежал шатер и остановился на Дисанке и ее младенце. Обернувшись, старик резко позвал кого-то сквозь полог шатра.
Ндай объяснил:
Я встретил шамана и его ученика, когда они подъезжали к нашему лагерю на пикапе. Он отправился в наши края еще два дня назад, привлеченный слухами о великой болезни той, что распространяется по лесу и поражает как людей, так и сами джунгли.
Выходит, нечто подобное происходит и в других местах, заключил Джеймсон.
Судя по всему, подтвердил Ндай. Глаза его сверкали от беспокойства. Командир отряда КИОП вырос здесь, в Конго, но какое-то время учился в Англии, где получил диплом по антропологии, и в речи его проскакивали намеки на британский акцент. Несмотря на разнообразие племен и враждующих группировок, эти джунгли очень эффективное средство коммуникации. Так было всегда. Передающиеся из уст в уста новости быстро распространяются по лесу.
Шарлотта подступила ближе.
Но почему этот шаман приехал именно в наш лагерь?
По его словам, он искал подтверждения присутствию какого-то древнего врага. С которым его народ сражался в незапамятные времена. Он уверяет, будто
Снаружи громыхнул гром, оборвав Ндая на полуслове. Налетел порыв ветра, встряхнув ткань шатра.
Хватит! резко бросил Джеймсон, когда порыв стих. У нас нет времени на всякую галиматью.
Шарлотта вытянула руку, желая дослушать не то чтобы она сама верила в нечто подобное, но если это позволит Бенджи выиграть чуть больше времени, чтобы вернуться в лагерь, то только к лучшему.
Мы должны его выслушать. Коренное население Конго живет в этих лесах многие тысячелетия. Если они обладают хоть какими-то знаниями касательно того, что здесь происходит, то нам не следует сбрасывать их со счетов.
Ндай был явно с этим согласен.
У африканских племен есть устные предания, уходящие в настолько далекие времена, что в них уже размывается грань между историей и мифологией.
Шарлотта кивнула. Перед приездом сюда она много что успела прочесть о прошлом Конго. Самые ранние местные обитатели пигмейские племена появились здесь еще во время позднего палеолита, около сорока тысяч лет тому назад.
В шатер ворвалась крошечная фигурка, но это оказался не пигмей, а совсем юный парнишка, лет двенадцати или тринадцати насквозь промокший, в заляпанных грязью сапогах, в одних лишь шортах и футболке, с синим рюкзаком «Дженспорт». Он быстро заговорил с шаманом на диалекте, который был Шарлотте незнаком, протягивая тому какой-то увесистый продолговатый предмет, завернутый в плотную ткань.
Это Фарайи, представил его Ндай. Племянник и подмастерье Воко Боша.
Шаман взял у него сверток, положил себе на колени и развязал его. Внутри обнаружилась резная деревянная маска наверное, погребальная, затейливо украшенная раковинами, слоновой костью и окрашенными зернами, а также паутиной утопленных в дерево тонких железных прожилок. Несколько более ярких металлических прядей судя по всему, золотых очерчивали брови и ресницы. Это был настоящий шедевр туземного ремесла, однако сюжет оказался довольно необычным.
Хотя черты лица на маске, довольно стилизованные, в общем и целом напоминали большинство африканских, вместо какого-либо церемониального головного убора или короны безвестный резчик изобразил нечто вроде куполообразного шлема с узкими полями, выложив его маленькими белыми ракушками вида скорее колониального, нежели туземного.
Прежде чем Шарлотта успела хоть что-то сказать, Воко приподнял маску, словно крышку, и оказалось, что лежащий у него на коленях предмет представляет собой нечто вроде полого сундучка или шкатулки.
Ндай негромко охнул.
Это же нгеди му нтей
Шарлотта бросила на него взгляд.
Священный ларец бакуба, объяснил он. Этот народ славится такими резными изделиями, многие из которых украшают музеи по всему миру. В таких ларцах обычно хранят тукула ритуальные мази и порошки, равно как и прочие церемониальные инструменты, использующиеся для исцеления, похорон словом, все, что имеет большую ценность.
Засунув руку в ларец, Воко вытащил из него небольшого резного идола, которого передал своему подмастерью. Фарайи принял его, словно смертоносную гадюку, осторожно касаясь одними только кончиками пальцев. Блестящее лицо фигурки, вырезанной из какого-то темного дерева, было практически черным, в то время как стилизованный наряд покрывала белая краска, растрескавшаяся и потускневшая от времени. Одежда и тут не выглядела туземной больше походила на европейский костюм с пробковым шлемом.
«Это, должно быть, человек, изображенный на маске»
Ндай мотнул на фигурку головой.
Это ндоп. Обычно такие статуэтки изображают особ царских кровей.
И кто же это тогда? спросила Шарлотта.
Услышав вопрос, Фарайи ответил по-английски, продемонстрировав хорошее владение этим языком.
Это пастух[30].
Шарлотта нахмурилась.
«С какой это стати племени бакуба вырезать фигурку пастуха?»
Она приподнялась на цыпочки, чтобы заглянуть в ларец. Судя по его очевидному возрасту, это был реликт из прошлых веков, наверняка датированный колониальными временами. Дерево тоже выглядело необычно судя по всему, эбеновое, но с необычными серебряными прожилками, образующими глаза лица, изображенного на крышке.