– Да, похоже, не правда ли? – согласился я. – Но, как видишь, моя шпага при мне.
– Ведь не может же быть другой точно такой же… так ведь? Ты знаешь, что происходит?
– Начинаю чувствовать, словно могу и знать, – сказал я. – Что бы там ни было, я бессилен остановить это.
Шпага Бенедикта вдруг высвободилась из ножен и схватилась с другой, столь похожей на мою собственную. Через минуту она сражалась с невидимым противником.
– Врежь ему, Бенедикт! – крикнул Рэндом.
– Это бесполезно, – сказал я. – Он будет обезоружен.
– Откуда ты знаешь? – спросил Жерар.
– Каким‑то образом это я там сражаюсь с ним, – сказал я. – Это другой конец моего сна в Тир‑на Ног‑т. Не знаю, как он это устроил, но это – цена, заплаченная отцом за возрождение Камня Правосудия.
– Не поспеваю за твоей мыслью, – сказал он.
Я покачал головой.
– Я не притворяюсь, будто понимаю, как это было сделано, – объяснил я ему. – Но мы не сможем войти, пока из зала не исчезнут два предмета.
– Какие два предмета?
– Просто следи.
Шпага Бенедикта сменила руку, и его сверкающий протез метнулся вперед и закрепился на какой‑то невидимой мишени. Две шпаги парировали друг друга, сцепились, нажали. Их острия двинулись к потолку.
Правая рука Бенедикта продолжала сжиматься.
Внезапно клинок Грейсвандир высвободился и двинулся мимо другого.
Он нанес великолепный удар по правой руке Бенедикта, в место, где с ней соединялась металлическая часть.
Затем Бенедикт повернулся, и на несколько минут действие было закрыто от нашего обзора.
Затем поле зрения снова расчистилось, когда Бенедикт, повернувшись, упал на колено.
Он сжимал обрубок своей руки.
Механическая кисть висела в воздухе рядом с Грейсвандир. Она двигалась прочь от Бенедикта и опускалась, так же, как и шпага.
Когда оба они достигли пола, они не ударились о него, а прошли сквозь него, исчезая из нашего вида.
Я накренился вперед и, восстановив равновесие, двинулся в зал.
Барьер пропал.
Мартин и Дара добрались до Бенедикта раньше нас.
Дара уже оторвала полосу от своего плаща и бинтовала обрубок руки Бенедикта, когда туда прибежали Жерар, Рэндом и я.
Рэндом схватил Мартина за плечо, а я повернулся к нему.
– Что случилось? – спросил он.
– Дара… Дара говорила мне, что хочет увидеть Эмбер, – ответил он. – Поскольку я живу теперь здесь, я согласился провести ее и показать ей достопримечательности. Потом…
– Провести ее? Ты имеешь в виду через карту?
– Ну да.
– Ну, видишь ли…
– Дай‑ка мне эти карты, – велел Рэндом и выхватил футляр из‑за пояса Мартина.
Он открыл его и начал перебирать карты, полностью углубившись в это занятие.
– Затем я подумал сообщить Бенедикту, поскольку он интересовался ею, продолжал Мартин. – И тогда Бенедикт решил явиться и повидать…
– Какого черта! – воскликнул Рэндом. – Тут есть одна твоя, одна ее и одна парня, которого я даже никогда не видел. Где ты их достал?
– Дай‑ка мне посмотреть на них, – попросил я.
Он передал мне три карты.
– Ну? – осведомился он. – Это был Бранд? Он единственный, о ком я знаю, что он теперь может делать карты.
– Я не стал бы иметь никаких дел с Брандом, – ответил Мартин, – кроме, разве что, для того, чтобы убить его.
Но я уже знал, что они были не от Бранда.