— Не знаю, слышала ты его вопли во время своего бегства или нет...
— Мы отступали!
— Да... я помню...
Гуля сжала кулак. Она тоже недолюбливала этого пьяницу Шаба. И ненавидела его, как учит Великий Господин. Но в последние месяцы, когда иерархам Кадаф приходилось частенько биться плечом к плечу, отношения между ними изменились. Взаимная ненависть стала другой, более зрелой... А вот эта сучка совсем не изменилась!
— Послушай... — пикировка соперниц неожиданно была прервана.
— Они продержатся столько, сколько нужно, и без твоей помощи, Лазь! Ты нужна мне здесь!
— Но ты отозвал с фронта Носящего Желтую Маску, и Элигору приходится нелегко!
— Так надо!
Только Лазь могла позволить себе спорить с Великим Господином. Они буквально ворвались в комнату, на ходу продолжая начатый ранее разговор, и остановились, яростно глядя друг на друга.
— Элигор не продержится!
— Я сам помогу краснокожему! — рявкнул Азаг-Тот. — Ты нужна мне здесь!
Третья наложница недовольно дернула плечом, прислонила к стене длинную, песочного цвета палку, «Орлиный шест», и, взяв со стола недопитый Гулей кубок, сделала жадный глоток вина.
— Рыцари соединились с атлантами и прорвались к перевалу Длинных Караванов, — негромко сообщила она остальным.
Одетая в черное Лазь являлась как бы симбиозом двух других наложниц. Ее красота, не такая вызывающая, как у Тасмит, была не менее яркой, а изящная стройная фигура, не перегруженная, как у Гули, мускулами, дышала силой и ловкостью. Ее нельзя было принять за куртизанку, но любое мужское сердце ускоряло ритм при появлении этой наложницы.
— Они выйдут к священному озеру до рассвета, — закончила Лазь.
— Мы успеем, — спокойно произнес Великий Господин.
— Успеем что? — спросила Тасмит.
— Успеем их обмануть, — рассмеялся Азаг-Тот. Невысокий, слегка сутулый, лысый, он был одет в золото, в тяжелое золото Кадаф. Плащ, камзол, пояс, сапоги, Шпоры — все, каждая деталь его облачения была вышита золотом или сделана из него. Оно переливалось и поблескивало, оно сверкало и сливалось с ярким светом золотых глаз повелителя Гипербореи. Больших, глубоко запавших глаз.
— Великим Домам и предателям челам удалось прижать нас, — негромко проговорил Великий Господин.
— Мы будем драться! — не выдержала Гуля. — Они не могут нас победить!
Она очень хорошо зазубрила откровения. Азаг-Тот поморщился:
— Ненависть хороша, когда она подкреплена силой. Каждый из вас стоит сотни врагов, но они выставляют тысячу! Значит, мы должны отступить.
— Нам некуда больше отступать, — напомнила Лазь. Армия Великого Господина сжалась вокруг священного Сеид-озера, и сил не оставалось даже на контратаки, не говоря уже о полномасштабном наступлении. Полная блокада. Полный разгром. Противник официально объявил гиперборейцам войну до полного уничтожения.
— Здесь, вокруг замка Кадаф, мы можем держаться очень долго, — убежденно заявил Азаг-Тот. — И Великие Дома это знают.
— Запасы Золотого Корня истощены, — буркнула Тасмит.
— А вот этого они не знают, — снова рассмеялся повелитель. — И будут нас бояться. Будут бояться нашей ненависти!
— Пока они боятся, мы непобедимы! — радостно добавила Гуля.
— Да, — согласился Азаг-Тот, — именно так. И мы воспользуемся их страхом в своих интересах.
— Как?
Вместо ответа Великий Господин медленно подошел к Гуле и провел рукой по ее мощному плечу.
— Смелая воительница... Твоя неистовая ненависть в сражении поражает даже меня.
— Да, господин. — Гуля опустилась на колени. — Что я могу сделать для тебя?
Азаг-Тот повернулся к Тасмит.