Но если общий вид мне еще чего-то напоминал, суета, да и все происходящее вокруг мне казалось совершенно незнакомым. Тем более люди в военной форме, которых я за всю жизнь видел так близко дважды. И то один раз на параде на 9 Мая.
А что происходит? спросил я полковника, но тот лишь коротко бросил:
До кабинета! и заметно ускорился.
Я поспешил за ним, благо идти мог нормально. Но поскрипывания, едва слышные, скорее, различимые лишь благодаря вибрациям в теле, уже начинали раздражать. Притереться что-то там должно у меня внутри, как же.
К счастью, полковник оперативно довел меня до своего кабинета, огромного и пустого, с одним лишь маленьким столом близ стены, бодро прошагал к нему, сел и принялся колдовать над клавиатурой не хуже Кирилла.
Садись, попросил он, когда из-под отъехавшей панели фальшпола появился жестко закрепленный стул.
После секундного оцепенения я выполнил просьбу, ощутив пятой точкой какую-то избыточную твердость армейской мебели.
Поскольку ты ничего не помнишь, как говорит Кирилл и подтверждают его компьютеры, задавать вопросы тебе смысла нет, начал полковник. Но я хочу расспросить тебя о твоем текущем состоянии. То, что несколько недель мы ждали и готовились к твоему пробуждению должно подсказать тебе об исключительной важности сведений, которые есть вот здесь, он указал на мою голову. И то, что она пострадала, меня сильно печалит. Даже не просто печалит заставляет злиться так, как никогда прежде.
Вероятно, вас очень трудно рассердить, медленно произнес я, чтобы показать хоть какую-то реакцию на речь полковника. Его тирада меня скорее смущала, чем давала полезную информацию, но стоило послушать, что он скажет дальше.
Очень, со вздохом ответил полковник. Мы были знакомы не так много, как абсолютное большинство сотрудников отдела военных разработок. Ты же понимаешь, где ты сейчас находишься?
Немного имею представление, я пожал плечами. Кирилл говорил о том, что мы находимся на какой-то базе. Еще я не заметил здесь окон и, полагаю, что она находится под землей.
Отлично, логику и наблюдательность не растерял, хотя бы. А что у тебя по ощущениям?
По ощущениям словно кости во мне все переломали и срастили неправильно, а теперь они попросту трутся друг о друга и жутко раздражают. Но Кирилл говорит
Кирилл говорит с технической точки зрения. Попроси Игнатьева пояснить тебе относительно всех изменений в твоем теле. Синтетики там не очень много, но то, что было у тебя до до событий, сильно отличается от того, что есть сейчас. Разумеется, изнутри.
Глупо спрашивать, почему так получилось?
Потому что ты сильно пострадал при взрыве. Очень сильно осколки, плюс придавило и прочие повреждения, полковник замялся. Я сам видел, что с тобой было, поэтому мне все еще неприятно вспоминать об этом. Но ты остался единственным доставшимся нам свидетелем.
Почему доставшимся вам?
Потому что были и другие структуры, которые стремились найти свидетелей. И довольно много. И даже до сих пор ищут, могу тебе сказать. Но ситуация такова, что на месте взрыва теперь работают не только наши службы, но еще и «сторонние наблюдатели».
От этих слов у меня внутри все похолодело. Или слишком близко к границе, или ситуация так поменялась, что на территории страны теперь работают иностранные службы причем официально.
Я буду рад помочь всем, чем смогу, отозвался я. Значит, вы говорите, что я с вами работал? Но работал не очень долго?
Несколько месяцев, до полугода где-то. Это почти что новичок. Мало знаний по теории, не очень много практики. Случайный солдат, Королев пожал плечами. Но у тебя был потенциал и, я очень на это надеюсь есть и сейчас. Твоя готовность помочь лишь подтверждает мою уверенность в тебе, но без должных проверок и подготовок ты все равно не выйдешь с базы.
Да-да, закивал я, мне еще надо «притереться», с этими словами я в очередной раз повел плечами, чувствуя, как опять в руках что-то мелко вибрирует от трения.
Ситуация очень серьезная, Королев на некоторое время погрузился в раздумья, а потом посмотрел на меня. Часть ты слышал из новостей, как мне сказали. Ты ведь приходил в себя, пока тебя латали?
Чего-то слышал, я неуверенно поерзал на стуле. Но не могу пока сложить полной картины. Слишком все отрывисто. Где-то что-то случилось. По вашим словам взрыв, я еще немного пошевелился, пытаясь вспомнить услышанное ранее, а еще Кирилл или кто-то рядом с ним Илья, вроде, обсуждали потери. Значит, взрыв или совсем рядом, или очень сильный.
Второе, кивнул полковник. Очень сильный. Настолько, что его никто не может классифицировать.
То есть? нахмурился я. По силе?
Ага. Это не ракета, не метеорит и в принципе ни одно из известных нам космических тел. Это вообще не космическое тело, видели данные со спутника нет, точно нет. В месте, где произошел взрыв, нет даже привычной воронки. Нет следов грязной бомбы и радиации в целом, что тоже удивляет. Для взрыва такой мощности потребуется целый поезд чистой взрывчатки. Все равно, что тоннель метро завалить до самого свода и то не такой сильный будет.
Значит, город крупный, раз есть метро. Вероятно, теракт, нет? уточнил я у полковника, но тот сразу же покачал головой:
Теракт устрашает. Немного жертв, много раненых, много разрушений это теракт. А когда восемьдесят процентов города просто сметено с лица земли
То? протянул я.
Я не скажу слова «война», но учитывая, что доступ к передовым технологиям имеется в основном у нас, то и все вопросы были исключительно к нам. Точнее, вопросы нам уже задают, а пока ты был без сознания, ответов на них не было. К сожалению, их нет и сейчас, но давление со стороны влиятельных лиц растет, так что нам надо работать оперативно. Приводить тебя в форму, работать с твоей памятью делать все, чтобы быстрее получить ответы, найти виновных и наказать ответственных. Даже если они имеют отношение к нашему отделу. Более того, даже громче продолжил Королев, уставившись прямо на меня. Особенно если они имеют отношение к нашему отделу. Я очень надеюсь, что ты сам непричастен к происходящему.
Самому хочется верить, но я не помню совершенно ничего.
Значит, надо работать над этим, заключил полковник. Иного пути у нас нет. И другого свидетеля у нас тоже нет. К сожалению или к счастью сейчас даже говорить об этом трудно.
Седоволосый руководитель отдела военных разработок затих, и я понял, что до сих пор не понимаю самого главного:
Где произошел взрыв? поинтересовался я.
В Петербурге, сразу же ответил Королев. Сейчас покажу, и принялся настраивать работу проектора.
Глава 3
Смысл сказанного до меня дошел не сразу. Во-первых, я ни разу в своей жизни не называл так город, а если когда и слышал подобное название, то обычно оно встречалось исключительно в литературе. Во-вторых, представить, что нечто подобное случилось не в Новосибирске или Нижнем Новгороде где тоже есть неплохое метро а именно в Питере.
Ты не ослышался, заявил полковник, выводя на экран первое изображение. Северная столица больше не столица. И даже не город. Теперь вместо зданий там только развалины.
Кадр со спутника больше напоминал пейзаж с какой-то другой планеты. Основной цвет грязь. В основной массе черная с серыми пятнами. Кое-где проглядывали контуры улиц. Но именно контуры, которые регулярно прерывались. Найти хотя бы одну прямую линию достаточной длины, чтобы считать ее улицей, мне не удалось.
Чем дольше я всматривался в кадр, тем больше мелочей подмечал и тем более жутко мне от этого становилось.
Снимал явно не классический погодный спутник, когда рельеф заметен, а здания фотографируются исключительно сверху и общее фото монтируется предельно плоским. Проекция зданий, насколько позволяло разрешение, демонстрировала остовы конструкций.