Центральный банк, значит. Ага. Ясно.
Дима уныло продолжил ковырять кусок говядины.
Сегодня я лично познакомлю тебя с нашими спонсорами. Я уверен, ты сможешь произвести должное впечатление.
Как скажешь, Дима чуть было не ляпнул «whatever», что звучало бы несколько саркастически, учитывая димино явное нежелание переться на какую-то конференцию предпринимателей.
Мы с твоей мамой думаем, что месяцок-другой и ты оставишь свою блажь касательно этой работы в кофейне, продолжил отец, однако теперь он смотрел точно на Диму через свои прямоугольные очки. Дима терпеть не мог этот ожидающий от него чего-то взгляд, будто он задолжал всему миру и всем, кроме самого себя.
Диме нечего было ответить, потому что он давно утерял способность разговаривать с родителями, используя аргументы в свою защиту аргументы просто-напросто бесполезны в этом вечном противостоянии поколений, которое сложилось в их семье.
Мы с папой хотим дать тебе время на осознание приоритетов, в разговор вступила его мать, мягко и, избегая острых «углов», сглаживая высказывание мужа. Ты уже выбрал, куда будешь поступать в следующем году? По-моему, в прошлый раз мы остановились на экономическом.
Это вы на нем остановились.
Ты не будешь вечно носиться с камерой, снимая сомнительного смысла молодежные ролики, отец встрял как всегда безапелляционно. Мы уже сто раз ссорились из-за этого. Давай не начинать снова. В конце концов, спустя лет пять-десять ты осознаешь, что мы повели тебя по верному пути. Лена, думаю, ты тоже согласна.
Абсолютно, подтвердила мать. Впрочем, она всегда была солидарна с мнением супруга.
Это какая-то ирония некогда молодая с интересом к политике и экономике пара встретилась и связала свою жизнь узами брака для того, чтобы родить совершенно индифферентного к финансовому рынку ребенка. Если раньше Диме было все равно на эту сферу, то сейчас его равнодушие тем более возросло в геометрической прогрессии. Смешно то, что родители до сих пор думали, что их сын продолжает ходить к репетитору по макроэкономике: Дима уже месяц как его не посещал и малодушно радовался, что мать и отец настолько свято уверены в правильности его выбора, что даже не подумали проверять, ходит ли он до сих пор к репетитору или нет.
Дима еще не учился в вузе. После окончания школы он взял время на то, чтобы понять, кто он и что из себя представляет, но, если честно, он до сих пор не понял. У него было увлечение иногда любил носиться с камерой и снимать разномастные видео, которых у него скопилось уже около пятидесяти в его скромной коллекции. Ему нравилось быть оператором, но вот незадача как только он приближался к тому, чтобы осознать себя кем-то, родители тут же начинали настаивать и умудрялись уничтожать его планы еще в зародыше лишь с помощью пары предложений, в которых невозможно было вставить свои пять копеек. Дима давно перестал с ними спорить просто поступал по-своему. По возможности.
Вечером конференция длилась мучительно долго. Сначала организаторы говорили со сцены мотивационные речи для обладателей молодого бизнеса, потом все умудренные опытом желающие тоже поднимались на «помост» и вещали о важности самоподдержки на начальном пути к дороге успеха. Все их фразы по смыслу были похожи на знаменитую работу Наполеона Хилла[1], которую Дима прочел еще в семнадцатилетнем возрасте, когда действительно думал, что его судьба стать банкиром. Благо, он вовремя одумался.
С деньгами у Димы были ровные, нейтральные отношения. Когда он переехал в отдельную квартиру, родители отслюнили ему кругленькую сумму. Дима не радовался, что с такими суммами может легко пробить финансовый потолок, который не могли пробить среднестатистические люди, но и не огорчался при осознании, что деньги рано или поздно закончатся. К тому же он работал, поэтому о своем финансовом состоянии он не беспокоился, считая, что деньги нужны только для того, чтобы о них не думать.
После конференции состоялся банкет. Дима ощущал себя совершенно чужим среди всех этих людей. Он просто не вписывался в их круг, и это заставляло в его груди подниматься что-то протестующее и революционное. Оно лишь просыпалось ото сна, но вот-вот было готово вырваться. Дима терпел стоически, но не знал, насколько его хватит, и что будет, если этот внутренний протест дойдет до пика.
Во время конференции он вынужден был хлопать, во время банкета держаться близ родителей и, улыбаясь, поддерживать разговор с их знакомыми, которые периодически встревали в их узкий круг с беседами о бизнесе и прочем. Если начистоту, то это сосало всю его энергию, которой итак было мало в последнее время. Дима чувствовал себя тряпкой, досуха выжатой сильными руками. Он мечтал только о том, чтобы этот вечер быстрее закончился.
Несмотря на его отношение к мероприятию, сам банкет проводился в личном пентхаусе организатора и имел довольно-таки приличный вид: из окон открывался панорамный вид на центр Москвы, людей окружал роскошный интерьер в стиле модерна, а на столе стояли вызывающие обильное слюноотделение закуски. Приглашенный бармен наливал разные коктейли, поэтому гости были довольны вдвойне, если не втройне. Дима заметил, что держащие в руке бокал со спиртным выглядели более солидно, нежели те, которые просто коротали время за разговорами, словно шампанское и вино давали плюс десять очков к непринужденной привлекательности. Дима тоже взял себе шампанского, но он единственный являлся исключением и выглядел неловко, прибавляя своему потерянному образу еще больше неуверенности.
«Боже, чего они уставились?», Дима краснел и бледнел, когда ловил на себе чей-то заинтересованный взгляд, и не мог избавиться от мысли, что все почему-то обсуждают его в своей привилегированной компании. Ему казалось, что все видят, какой он фальшиво улыбающийся, неловко переминающийся с ноги на ногу и думающий о том, что само пребывание здесь ему ненавистно. Ранее он не наблюдал за собой этих навязчивых мыслей, но теперь они заполонили его голову, да так, что фильтр мнительности заставлял его видеть какой-то заговор в каждом обращенном к нему взгляде.
Раньше он получал особый кайф, когда люди смотрели на его яркую, выразительную внешность. Видимо, это время прошло.
Вечер закончился около десяти. Единственное, что хотел Дима это завалиться в кровать и забыться, однако дома его ждали.
Следующий день а именно день субботы он встретил не один, что вполне закономерно с пятницы на субботу обычно к нему приходила девушка, они перебрасывались парой слов, занимались сексом и благополучно под ее лепетание о ее последних бьюти-съемках засыпали.
Проснувшись, Дима оценил обстановку и совершенно без удивления обнаружил на себе аристократически-бледную руку Алисы, которая о, чудо проснулась раньше него и теперь смотрела на него сквозь легкий прищур.
Ди-и-им, сладко протянула она, для полноты картины притираясь к его боку ближе.
Дима вздохнул.
Сейчас переведу.
В его щеку прилетел крепкий льстивый поцелуй.
Ты лучший.
На что в этот раз? вопрос был задан чисто для того, чтобы размять немного онемевшие после сна губы.
На маникюр, невинно отозвалась Алиса. Сегодня же второй понедельник месяца, забыл?
Он и вправду забыл о ее девичьих ритуалах. Их отношениям скоро полгода, а он постоянно забывал, что у Алисы по два раза на неделе всякие «ритуалы». Может, он и правда уделял ей мало внимания?
Открыв банковское приложение на телефоне, Дима беспрепятственно отыскал Алису в числе первых по переводам и отправил ей кругленькую сумму.