Мне почему-то кажется, что она должна написать. Хоть что-то. Какую-нибудь глупость. Типа, Демид, я решила избавиться от девственности второй раз и для этих целей снова выбираю тебя. Или картинку с Лениным. Или что-нибудь еще. Я хочу этого до красных чертей перед глазами. Чтобы как раньше. Хоть намек на прошлое.
Даже когда иду на обед ловлю себя на мысли, что еще издали начинаю высматривать конверт на лобовом стекле под дворниками. Его нет. И у меня снова от разочарования тянет в солнечном сплетении.
Так нельзя. Я понимаю это, но легче не становится. Наоборот, с каждой минутой настроение падает все ниже и ниже, пока не достигает самого дна.
Ты помнишь, что сегодня прием? спрашивает Артур, когда сталкиваемся с ним в лифте.
Помню.
Как тут не помнить, если Эльвира с самого утра одолела звонками где, как, чего, куда, и какого цвета у меня будет галстук. Ведь так важно, чтобы он гармонировал с ее новой сумочкой.
Что-то не вижу радости в глазах по этому поводу.
Я бросаю кривой взгляд на брата и отворачиваюсь.
Кто-то не в духе?
Не в духе.
Проблемы с Эльвирой.
Нет.
С ней никогда не бывает проблем. Она идеальная. Всегда, во всем. Лучшая из женщин. Только кто-нибудь может объяснить, почему она меня так бесит в последние дни? Мне домой идти не хочется, потому что она там. Смотреть на нее не хочется. Разговаривать не хочется. Меня не покидает ощущение, будто я все это время притворялся, а теперь устал от маскарада и хочу просто тишины. Эта мысль угнетает.
Я не хочу думать, что все этого из-за Ежика, снова появившегося на горизонте. Потому что это конец всему, что я так долго строил.
Расскажешь?
Нет.
Артур поднимает руки в пораженческом жесте.
Я сделал все, что мог.
Вот и иди отсюда, беззлобно огрызаюсь и выхожу из лифта, до вечера.
Мне не хочется никуда идти. Но я, конечно же, иду. Потому что надо. Потому что работа. Потому что должен. У меня все отлично. Я на вершине, рядом со мной женщина, которая выглядит на миллион. Все, так как я хочу.
Только радости нет. И ощущения того, что живу, тоже.
На приеме все те же лица, как и прежде. Те же разговоры. Тот же изысканный фуршет. Дамы в бриллиантах, мужчины в дорогих часах. Мой круг.
Чувствую себя ленивой акулой, которая неспешно блуждает между привычных затонувших кораблей.
А потом появляется Верхов с молодой девицей. Она высокая и стройная как лань. В ярко-красном коротком платье, которое обтягивает тугую круглую задницу. Ноги от ушей. Улыбка во весь рот и глаза сияют таким неподдельным интересом, что невольно притягивает к себе внимание. Я слежу за ней взглядом, наблюдаю как она неловко перетаптывается с ноги на ногу, когда Верхов ненадолго оставляет ее одну. Как пытается найти общий язык с другими дамами, но у нее не выходит, и тогда она просто машет рукой, отходит в сторону и украдкой таскает оливки. А когда Верхов возвращается, она так искренне радуется, что у меня колет где-то в области копчика.
Нет. Я не запал на чужую незнакомую телку. Я вспоминаю свою. Ту из прошлого. Которую я не взял на такой вот прием, потому что было стыдно.
Верхову не стыдно. Он обнимает ее за талию, притягивает к себе и что-то тихо говорит на ухо, после чего девица начинает смеяться. Так громко и заразительно, что на нее оборачиваются остальные.
Простите, смущенно прикрывает рот ладошкой, пытаясь сдержать смех, но не выдерживает и снова прыскает, а ее кавалер как ни в чем не бывало стоит рядом и тоже улыбается, даже не думая делать ей замечание или одергивать. Наоборот, он выглядит таким счастливым и гордым, что хочется от души вмазать ему по морде.
Он беспечно отбривает всех доброжелателей и поборников морали, которые, конечно, не могли не обратить внимание на то, что девочка явно не из нашего круга.
Я ее сюда привел для того, чтобы она меня радовала, а не вас, отмахивается он от очередного доброго совета, так что завидуйте молча.
Не знаю, как остальные, а я действительно завидую. И вдобавок чувствую себя слабаком, потому что никогда не делал ничего чисто чтобы порадовать самого себя. Вечно какие-то рамки, правила, требования. К себе, к окружающим, ко всему к чему я прикасаюсь.
Так, наверное, правильно. Но я меня снова душит ощущение, что я теряю что-то по-настоящему важное в этой жизни.
И это идиотское ощущение не отпускает меня до конца вечера. Меня раздражают практически все присутствующие, кроме «своих». Хотя и свои раздражают. Потому что не могут просто заткнуться и оставить меня в покое.
О, Дем опять заморозился, бодро произносит Швецов.
Отвали, огрызаюсь, не разжимая зубов.
Он злой сегодня, тут же подхватывает брат.
Он всегда злой, как бы невзначай роняет жена Влада и тут же отводит взгляд. Дескать, а я что, я ничего. Стерва! Никогда за языком не следит.
Сегодня особенно злой.
И что случилось? Кто обидел бедолагу?
На горизонте появляется еще одна стерва. Слишком умная, слишком наблюдательная и слишком зубастая, чтобы ее можно было заткнуть одним взглядом. Потому что смотреть она тоже умеет. Не моргая, по-змеиному, с холодным вызовом и убийственным равнодушием. Так что у всех мужиков в радиусе пяти метров боязливо поджимаются бубенцы.
Варвара Григорьевна, Влад усмехается, я бы на вашем месте близко к нему не подходил. Он не в себе. Кусается и плюется ядом.
Мартыновой, конечно, пофиг. Она только брови насмешливо поднимает:
А так всегда бывает, когда не можешь получить то, чего хочется. Или кого
Вот так с разбегу и по шарам. Будто точно знает, куда надо бить. В этом вся Варька. Хотел бы я знать, кто ее этому научил.
Все как по команде поворачиваются в сторону Эльвиры, которая неподалеку беседует с парочкой почтенных дам. Она чувствует наши взгляды и оборачивается. Едва заметно машет нам рукой.
И я говорю не про эту сахарную карамельку, с хладнокровной улыбкой Варвара салютует ей минералкой, потом оборачивается ко мне, Совет нужен?
Нет!
Как скажешь, учтиво склоняет голову, но в глазах насмешка.
Уволю к чертовой бабушке. Хотя увольнением ее не напугаешь. Ее, походу, вообще ничем не напугаешь.
Как ни странно, но от дальнейших бестактных расспросов меня спасает именно Эльвира. Она подходит к нам и все тут же затыкаются. После Варькиных слов всем становится неудобно. Артур и Влад, как-то синхронно начинают дергать галстуки. Молчаливая Вероника молчит еще сильнее. Ярослава снова включает режим: а я тут вообще ни при чем.
Как дела? О чем говорите? Элька не чувствует напряжения. Или делает вид, что не чувствует.
Обсуждаем, как важно подобрать обувь по фасону и по размеру, Варька небрежно ведет плечами, иногда смотришь: туфли красивые, а костюмчику-то и не идут, да и натирают нещадно.
Нухорошая тема, Эльвира немного удивлена, но подстраивается, если обувь не подходит, то весь день насмарку может пойти.
Вот и я о том же, Варвара расплывается в улыбке, бросает на меня цепкий, холодный взгляд, потом кивает остальным, сейчас, прошу меня извинить. Дела.
Деловая кобра покидает нас. А разговор никак не налаживается.
М-да, внезапно выдает Вероника, а туфли-то действительно не подходят.
И тоже уходит. Следом за ней отчаливает Артур. Потом и остальные.
В итоге мы остаемся с Эльвирой вдвоем.
Все странные какие-то. Ты не находишь?
Всем просто надоело здесь торчать, я стою, заправив руки в карманы, и исподлобья смотрю на нее. В этот момент яростно ненавижу Мартынову, которая двумя фразами умудрилась разворошить осиное гнездо внутри меня, пойдем?
Вечер еще не окончен, она немного растерянно оглядывается на остальных гостей. Сомневается.
Хочешь остаться?
А ты?
Я устал.
И это чистая правда. Я так задолбался, что хочу просто лечь и уснуть. Желательно один. Но мы вместе едем домой на такси. Она смотрит на мелькающие за окном огни, а я просто откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. И не могу выкинуть из головы эти идиотские туфли.