Вечером у нас должен был состояться разговор, и думал, что она впервые похвалит меня за мои успехи в школе, но перед тем, как выйти из комнаты, услышал очень громкие разговоры родителей. Раньше, когда такое происходило, я залезал под теплый плед и мысленно проигрывал музыку из школы, чтобы все вернулось на круги своя, но в этот раз я почувствовал что-то очень темное. Я видел, как отец сжимал мамину шею, и та становилась все белее и белее от его грязных жирных рук. Они усиливали хватку с каждым хрюканьем и расширением его зрачков.
Отпусти ее! я без сомнений подлетел и толкнул его, как барашек, головой, отчего тот потерял равновесие и грохнулся, ударившись виском об угол стола. Бездыханная туша истекала на полу, а бледная женщина склоняла свою спасенную шею и уже купалась в крови своего мужа.
Что ты наделал, идиот?!
Я спас тебя, мама!
Она покраснела, посмотрела убитыми глазами в мои и произнесла так хрипло и сипло, будто в ее горле не было воды уже месяц:
Не называй меня мамой.
Но ты же мама!
Ты не мой ребенок! Я хочу, чтобы ты забрал свои вещи и свалил отсюда! Никогда не возвращайся, понял? Ты мне жизнь испортил! Ты самое хреновое, что было в моей жизни! Я столько мучилась с тобой, тратила еду, силы, нервы и все ради чего? Ради тебя, неблагодарная тупая скотина! Убирайся! Чтоб глаза мои тебя больше никогда не видели, понял? Проваливай к чертовой матери!
Мама, я заплакал и попытался прижаться к ее большой груди, но она меня оттолкнула со всей энергией, что была у нее в запасе. Я почувствовал все то, что она хотела этим передать, и молча ушел, взглянув в последний раз на разбитое окно, в которое заглядывала похожая на сыр золотистая луна. Я бы поел сыр. Не ел уже четвертый день.
Глава 2. Тихо пойдешь, далеко окажешься
Лишь пепел найдёшь ты сухой,
Не останется и папиросин.
Жаль, что согрет не весной,
Жаль, что на сердце льет осень.
Маме не нравилось, когда я разговаривал, поэтому не буду этого делать. Впервые услышал, как издавало звуки сердце. Его будто терзали на части, и оно кричало, призывая на помощь. Я не знал, как до него добраться из своего темного уголка, но пытался и поэтому шел с закрытыми глазами, выпуская из-под ресниц соленую воду. Становилось легче, но мозг сваливал меня вновь и вновь, чтобы подобрать драгоценные упавшие капли, которыми поливал осеннюю умирающую почву.
Сынок, ты что делаешь?
Я замер и слился с мокрой растительностью под ногами. Не хотел видеть мертвеца вживую еще раз.
Парень, ты кто?
Я осторожно посмотрел помутневшим взглядом на неизвестного, назвавшего меня сыном. Разве он мне отец?
Послушай, я не смогу помочь тебе, если не скажешь, кто ты и откуда. На дворе темно, очень много плохих людей.
Я наблюдал за вибрацией золотистых частичек света вокруг его одежды на фоне рассеивающихся фонарей в тумане и пытался поймать их взглядом, но они играли в прятки. Я захотел дотронуться до них, чтобы остановить, но попал в пар от губ незнакомца.
Руки убери! Что ты за хрен такой! перетаптывался с одного места на другое мужчина в кожаных расшнурованных ботинках.
В нем не было зла: скорее смешанные чувства с недоумением и совестью, борющиеся с нотами отстраненности и равнодушия. Мне показалось, что он говорил со своим мозгом, только выиграл у него спор.
Вставай, пойдем, не могу я оставить тебя тут, и он протянул теплую руку, которую достал из потайных карманов длинной куртки.
Я шел быстро, потому что высокий, а он медленно, потому что низкий. Была заметна его усталость. На вид ему где-то 5+7 лет гораздо старше моего уже обездвиженного отца. Этот человек был добрее и живее, пахло от него уютом и костром. Чтобы ему стало легче и удобнее, я пошел с согнутыми ногами. От неожиданности тот воскликнул:
Да ты «от дождя»!
К удивлению, я услышал знакомое слово от незнакомого человека. Меня частенько так называли, и мама говорила, что это неплохо, потому что я единственный в своем роде. Скорее всего, он вспомнил меня. Я же популярный!
Вы видели видео? постарался выговорить я, но получилось что-то вроде хлюпанья языком в ротовой полости.
А?
Я популярный, с улыбкой достал раздолбанный телефон и сунул экран «отцу» в лицо, чтобы тот посмотрел мои звездные мгновения.
Я плохо вижу. Будь добр, перестань тыкать мне этим прибором в физиономию!
Снова буду молчать, чтобы человек не злился.
Как тебя зовут хоть? улыбнулся мужчина, и я понял, что он дал разрешение говорить.
Люмьен.
Как-как? приблизился он ухом к моей голове, и мне стало неловко.
Люмьен, еще тише проговорил я, пряча голову в воротник свитера. Это мой любимый свитер, потому что пахнет чем-то родным, а осень нравится, потому что могу носить этот свитер не снимая. Как красиво падают листья! Я упал.
Люмьен, хм, задумался дяденька и в очередной раз поднял меня, это не похоже на имя, скорее фамилия. Вот меня зовут Жулиан, а фамилия Порсье, прокряхтел взрослый.
Меня зовут Люмьен. Все меня так зовут.
Я понял, но у человека должно быть имя, понимаешь?
Понимаешь, да.
И на кой ты мне такой свалился
Какой такой?
Странненький.
Я особенный.
Да-да, особенный.
Мы шли слишком долго, и я решил узнать почему.
Прошло всего пять минут, малыш.
Это много или мало?
Ам-м-м Я думаю, что мало.
Мама тоже так говорит, только говорит, что все относительно.
А где она?
Плачет, и я начал непроизвольно хлюпать носом.
Почему плачет?
Потому что я спас ее. Она не хочет меня видеть, я ущипнул себя очень больно, чтобы не плакать, но стало еще хуже.
Очень странно.
Я странный, да?
Ты-то да, и ситуация не лучше. Но, как правило, у интересных людей интересная судьба.
После этого Жуль ничего не говорил, а только бросал необычные ругательства каждый раз, как наступал на грязь и та разлеталась в разные стороны со смаком и хлюпаньем. Звучали выражения непосредственно и сильно запомнил. Мы прошли мимо темного бульвара и молча встали, чтобы понаблюдать за статуей какого-то мужчины. Как будто ждали его схождения с пьедестала жуткое зрелище. Он будто застыл в вечном немом крике, пробивая колом насквозь мрачную вытянутую фигуру, похожую на него самого. Там же, позади, стояла прекрасная девушка.
Это наш создатель Ничто, а рядом Некто и Она.
Они предки?
Да, и мои, и каждого на нашей небольшой планете.
Мне не нравилась учительница по истории, она говорила, что мы все равны, но это не так. Я особенный, вы тоже.
Мы все равны перед создателями, перед законом.
Вы говорите как училка, но вы мне нравитесь, в отличие от нее.
Спасибо, сынок, ты тоже ничего. Ты особенный, в том числе потому, что ты не желаешь зла и видишь дальше своего носа, в отличие от многих других. Но что есть зло и что есть добро, тебе только предстоит познать.
Я впал в ступор. Как можно не видеть дальше своего носа? Попытался попробовать, но глаза начали болеть.
Это образное высказывание, дурень. Да, у тебя есть особенности отклонения, но они не мешают тебе развиваться. Главное, что ты не желаешь никому зла.
Отклонения?
Да. Болезнь твоя. Ты меня слышишь вообще?
Я болею? удивился я. Все мои органы работали нормально, и никогда ничего не болело, кроме одного, до последнего момента. У меня сердце кричит.
Быстро бьется?
Нет, оно будто сильно-сильно сжалось.
А-а-аТак бывает, когда сердце разбито.
Оно же не может разбиться, оно мягкое и упругое! Я в школе проходил!
Это выражение означает, что тебе кто-то причинил эмоциональную, душевную боль, и ты не можешь смириться с этим, переживаешь.
Это я причинил боль.
Кому?
Своему отцу.
Почему?
Он хотел убить маму, и я толкнул его. Он ударился головой о стол, и пролилась кровь.
О, Великие Что ж ты сразу не сказал? он отпрыгнул от меня как ошпаренный.
Я не хотел!
Ты знаешь, что теперь тебя должны поймать и передать суду? А за поимку преступников можно получить награду? Нет, не знаешь? Если я тебя сдам, то получу награду, а если нет, то накажут и меня за укрытие тебя. Что делать будем? Он пристально смотрел мне в глаза, и я решил, что нужно смотреть в ответ. Я попытался понять, в какой из них глядеть: они были абсолютно одинаковыми зелеными с золотым обрамлением. Решил, что не буду видеть дальше его конопатого носа.