В дверь постучали, и я очнулась. Отложила альбом, крикнула:
Кто там?
Это я, тётя Аля!
Мишкин голос. Мишка снимает у меня комнату. Ему недорого, а мне хоть какая-то видимость семьи
Чего тебе, Миш?
Вы чайник забыли выключить!
Ох ты ж я кряхтя поднялась с дивана. И правда, забыла. Всё забываю!
Память стала ни к чёрту. Что поделать, в сорок пять баба не всегда ягодка опять! Часто ягодка гниёт изнутри. Да и снаружи тоже
Чай был заварен и выпит. Слишком быстро. Но рассиживаться некогда, пора и к бабе Маре.
Старушка жила на пятом этаже. Ей в этом году стукнуло уже девяносто, она практически не вставала с постели. Каждый день к ней приходила сиделка из социальной службы, чтобы переодеть, помочь умыться и приготовить еду. А мы с бабой Марой договорились за сто рублей в день. Мне деньги не лишние, а бабе Маре уборка и немного компании.
Поднявшись на три этажа выше, я открыла дверь своим ключом. Повозилась, шаркая на половике, крикнула:
Баба Мара, это я!
Алечка, деточка! проскрипела старушка своим громким голосом из комнаты. Проходи, я уж заждалась.
Я вошла. Баба Мара грузная, седая и морщинистая полулежала на вечно разложенном диване перед телевизором. Подняв пульт, она потыкала в него кривым пальцем с воспалёнными суставами и пожаловалась:
Не могу программу переключить!
Опять батарейки сели, вздохнула я и сразу пошла к ящику древней югославской секции, где баба Мара хранила всякую полезную мелочь.
Сели, проклятые Какую дрянь сейчас делают, вот раньше батарейки целый год работали!
Баб Мар, когда раньше-то? я рассмеялась. Вон у нас только в девяносто третьем появился телевизор с пультом.
Ну, когда-то тогда, она махнула рукой. Я забрала пульт и открыла крышку. Быстро заменив батарейки, прицелилась в телевизор:
Какой канал надо?
Давай Рен-ТВ, скомандовала баба Мара. Там как раз сейчас про партийную элиту будут рассказывать!
Смотрите всякую ерунду, а потом бессонницей маетесь, пожурила я соседку. Ладно, пойду полы мыть.
В квартире бабы Мары было две комнаты. В одной она жила, вторая же служила складом для вещей, которые старушке уже не понадобятся, поэтому туда и не входили. Только я раз в две недели открывала окно и проветривала. Посуды тоже скапливалось немного несколько чашек и тарелок, кастрюля и сковородка. Вымыть их, смахнуть пыль кое-где и протереть полы в кухне, коридоре и комнате я управилась, как обычно, за полчаса. А баба Мара, как обычно, принялась уговаривать:
Ну, давай уже, заканчивай, тут и не грязно вовсе. Мне Танечка купила тортик, мой любимый Киевский. Попьём чайку, а?
Да я уж домываю, ещё пять минут.
Убрав прядь волос с лица, я выжала тряпку, прошлась ещё раз насухо у подоконника с фиалками всех цветов радуги и выпрямилась:
Вот теперь всё. Пойду ставить чайник.
Чаёк с бабой Марой мы пили часто, и я уже знала, как и что заваривать. Старушка не признавала чёрный чай, говорила, что от него желтеют зубы и подскакивает давление. Она пила только зелёный чай с ложечкой мёда, а к нему обязательно пирожное или кусок тортика. Я заварила, выждала пять минут, сервировала всё на пошлом подносе, расписанном аляповатыми яркими цветами, и принесла в комнату.
Слушай, слушай! Там сказали, что сам министр культуры в бордель наведывался! возбуждённо заскрипела баба Мара. Я помню его, он жил в нашем доме в пятидесятых годах! Такой импозантный мужчина, лысый, но приятный!
Уф, меня тогда ещё даже в планах не было, фыркнула я. Вот ваш чай и тортик.
Да-да, а ты возьми денежку там, в секции.
Ай, ладно, сегодня в честь праздника обойдёмся без денежек, неожиданно для себя сказала я старушке. Та покивала с озадаченной гримаской и, отломив ложкой кусочек торта, спросила:
С кем ты Новый год будешь встречать, Алечка?
Одна, с кем же ещё, я грустно пожала плечами. Вот отработаю до двадцати одного и домой, телик смотреть и шампанское пить.
А жилец твой?
Мишка-то? Чего ему, он молодой, куда-нибудь усвистит в компанию.
Эх, как же ты так-то, Алечка Ни мужа, ни детей. Родителей рано похоронила
Ой, не говорите, баба Мара! Одна осталась, да и пусть. Сама виновата.
Торт из сладкого превратился в горький. Захотелось заплакать. Но я сдержалась. Вспомнила фотографии из альбома. Я всегда была популярной, со мной дружили девочки, в меня влюблялись мальчики Я даже испытала самую настоящую любовь ту, которую обычно вспоминают с придыханием и пишут с большой буквы! Но всё осталось в прошлом, а прошлое не изменить.
Так и сказала бабе Маре. А та с удовольствием съела ещё кусок тортика и сказала, облизав ложку:
Обычно нельзя, но иногда можно!
Я только рассмеялась. Старушка-веселушка любит шутить! Только шуточки у неё какие-то обидные. Я тут страдаю, а она подкалывает. Ай-ай-ай, баба Мара, нельзя так жестоко с людьми
Алечка, деточка, сделай милость, попросила старушка, когда торт закончился, возьми в секции Нет, не там, а в хрустальном лебеде! Ну, в конфетнице же! Там браслетик, возьми его, Алечка.
Я подцепила пальцем браслет из тусклых прозрачно-оранжевых бусин и принесла бабе Маре, но та замахала на меня:
Нет, это тебе. Надень на руку и не снимай! На левую, Алечка, на левую руку!
Ну зачем вы, пробормотала я, не решаясь принять подарок. Красивый какой Это янтарь?
Янтарь, Алечка, да не простой!
А золотой, подхватила я с улыбкой, натягивая браслет на запястье. Он оказался не эластичным, как я думала, а на простом шнурке. Баба Мара надула щёки и чуть ли не обиделась:
Вот ты смеёшься, Алевтина, а браслетик этот достался мне от матери. А ей от бабули. Это наш фамильный янтарь. Бабуля моя была известной ведуньей и знала такие вещи, что тебе и не снились!
Да я ж ничего не говорю, начала оправдываться я. Очень красивый браслет, и бабушка ваша, я уверена, была очень умная!
Ты вот не смейся над старухой, а пойди домой и подумай: с какого момента ты хотела бы изменить свою жизнь!
Я только головой покрутила и рассмеялась, желая обратить этот разговор в шутку:
Ладно, подумаю! Наверное, в садике было лучше всего! Там и поспать можно было.
Иди уж, всё бы тебе смеяться, отмахнулась она. Иди, я фильм хочу посмотреть!
Всё ещё с улыбкой я унесла на кухню чашки и тарелки, помыла их, поставила сушиться и крикнула:
Я пошла, баб Мар!
Заперла дверь ключом и, вздохнув, стала спускаться к себе. Тоже мне, придумает старушка всякую ерунду! И ведь полнейшая ерунда, не верю я ни в какую мистику, и изменить жизнь нельзя. А в голове вертится мысль: а правда, в какой момент моя жизнь пошла наперекосяк?
На диване всё ещё лежал школьный альбом, открытый на фотографии с Лимон. Куда же делась эта собака? Наверняка злые тётки позвали дворника, и он отвёл суку на живодёрню, иначе бы она вернулась. Чёрт! Надо было когда-то давно забрать её домой! Ну да теперь уж поздно. Я отпихнула альбом рукой, села, злясь. Нет, глупости! Как можно вернуться в прошлое? Никак. Машину времени так и не изобрели. А я так и останусь жить старой толстой дурой, просравшей свою судьбу.
Сгорел сарай гори и хата. Я достала из шкафчика для белья бутылку вина, открыла её и включила телевизор. Посмотрю и я какой-нибудь фильм, поплачу. А завтра опять на работу, а там и Новый год
Уснула я на диване, даже не разложив его. Просто натянула на себя покрывало, поставив пустую бутылку на пол, и закрыла глаза. А телевизор всё журчал, убаюкивая, качая сознание, унося в сон.
Жизнь номер два
14 мая 1988 года
Вжик!
Это шторы раздвинули. Такой звук, как будто с треском раскрыли окно в мир. Солнце ударило в глаза, и я поморщилась. Неужели Мишка дурью мается? Заперла я комнату вечером или нет? Не помню
Следующее упражнение! Опустите руки вниз, поднимаем плечи вверх. Раз, два, три, четыре
И рояль. Бодрая музычка
Нет, я точно Мишку убью! Ему прикольно, а мне плохо