Сзади снова раздался протяжный вой, и бабкам показалось, что он с каждым разом становится всё ближе и ближе.
Тебе бы, Симка сейчас скипидарчик не помешал! вопила Люба, обгоняя подругу.
Посторонись, а то зашибу! не отставала от неё Сима.
Скорости, скорости переключай, а то врежешься!
Бабульки так вопили, что не заметили, как выскочили из леса, оказываясь вблизи проторённой дороги, по которой ехал на вороном коне, закутанный в длинный чёрный плащ, путник. Создавалось впечатление, что наездник, погружённый в свои мрачные думы, совершенно не замечает выскочивших на дорогу ополоумевших от страха двух кикимор. Поэтому подруги, пытаясь привлечь к себе внимание, усиленно замахали руками и закричали наперебой: «Мужик, спаси-и-и!»
Конь, испугавшись резких звуков, встал на дыбы и пронзительно заржал, молотя копытами по воздуху. Путник, не удержавшись, с грохотом вывалился из седла прямо на дорогу.
Конь, оставляя за собой клубы пыли, резво умчался вдаль. Бабки, разинув рты от изумления, склонились над поверженным мужчиной.
Ох, Люб, знаешь, мужики всегда передо мной в штабеля укладывались! Но чтоб вот так к ногам падали никогда, томно вздыхая, произнесла Сима, разглядывая незнакомца.
Смотрите-ка, штабелеукладчица нашлась! Это когда было-то? В девятьсот лохматом веке, когда мамонты по земле шастали?
В каком лохматом? В каком лохматом? Буквально позавчера Петрович у моих ног ползал. возмутилась Сима.
Тю-ю-ю, да этот алкаш у чьих только ног не ползал. хохотнула Люба.
Ну тебя. махнула рукой Сима, продолжая разглядывать незнакомца.
Его темные длинные волосы разметались по пыльной земле. Веки плотно сомкнуты, а кожа, освящённая яркими солнечными лучами, казалась слишком бледной.
Ой, миленькай, да шо ж ты такой бледный? хватаясь за сердце, вскрикнула Симка.
Что ж ты так взбледнул? вторила ей другая. Эк его от нашей красоты пробрало!
Любк, да ты глянь, он же зэк. Погляди, какие наколки во всю грудь. А тощи-и-ий! сокрушалась старшая, разглядывая обтянутые кожей рёбра.
Бедненький! Совсем голодом заморили. Душегубы! потрясая кулаком в воздухе раздухарилась младшая.
В распахнутые полы плаща было видно не только тщедушное тельце, но и его нехитрый скарб в виде небольшой сумки через плечо. Любка, смело сунула руку вовнутрь сумки и, радостно взвизгнув, достала оттуда два спелых румяных яблока.
Прости, милок, но жрать охота!
От воплей и визга женщин, мужчина пришёл в сознание.
Вы кто? просипел он, вытаращив глаза на эти всклокоченные недоразумения.
Вздрогнув от неожиданности, Люба выронила с таким трудом надкусанное беззубым ртом, яблоко.
Тьфу ты, напугал окаянный! сплюнула она, пытаясь подхватить руками обронённый плод.
Мужчина, обтирая лицо от кусочков яблока, зло уставился на бабку.
Ведьмы?
Где? всполошились бабульки, нервно оглядываясь по сторонам.
Прямо передо мной. зарычал мужчина, поднимаясь с земли и отряхивая плащ от дорожной пыли.
Люб, я чёт не поняла, этот суповой набор нас назвал ведьмами?! разъярённо зашипела Сима, дожёвывая кожуру от яблока.
Мужик, ты чё бессмертный? сжимая кулаки, двинулась на него Люба. Так мы это сейчас исправим.
Но, но, но, попрошу без рукоприкладства. Я как никак сам Кощей бессмертный. гордо выпятив подбородок, произнёс этот доходяга.
Не, то, что Кощей, это, итак, видно, а вот то, что бессмертный, это вряд ли. хмыкнула Сима, сплёвывая так и не прожёванную кожуру. Ты, дружок, лучше разъясни, как нам домой попасть? А то мы не местные, чуток заплутали в лесу. Ужо два дня, как людей не видали.
Как вообще в эту сторону занесло? спросил мужчина, приподнимая тёмную бровь. Все знают, что в мои леса соваться запрещено!
Так кто же знал, что они частные. Ты бы хоть табличку повесил.
А как вы здесь оказались-то?
На автобусе прикатили. поправляя изодранную юбку протянула Сима.
На чём? удивился Кощей. Это что за невиданный зверь?
Милок, ты в какой глухомани живёшь, что про автобусы не слышал? На дворе двадцать первый век, а ты на коне скачешь
Какой-какой век? удивлённо переспросил мужчина. Бабки, вы головой-то часом не ушиблись? Русь-матушка
Какая Русь-матушка?! Россия век передовых технологий, свободных нравов и коротких юбок! возмутилась Люба.
Девушки, резко изменив интонацию в голосе, вопросил Кощей. Где вы, говорите, живёте?
В Сибири, Кузбасс наш дом родной! гордо выпятив впалую грудь, отчеканила Любаша.
Ага. Так задумчиво почёсывая бледный подбородок сухими костяшками пальцев, пробормотал мужик. Таких селений в моих землях отродясь не было.
Как так? удивилась Сима. В каких землях?
Да в царстве моём, Кощеевом. с довольной ухмылкой, разводя руки в стороны, изрёк он.
Брешешь! нервно каркнула Любка, оседая на землю.
Как пить дать, врёт! поддакнула Симка, присоединяясь к подруге.
Кощей, злорадно ухмыльнувшись сделал пару пасов руками, в которых тут же заклубилась тьма.
Ишь ты, фокусник доморощенный. восхитилась беззубая бабулька.
Слухай, подруга, а ентот-то, Сима кивнула в сторону Кощея, Походу не врёт. Ты вспомни-ка, как мы с тобой тут оказались. Упали в яму, а свалились на стог сена.
А и точно! всплеснула руками Люба.
Ну что, поздравляю нас обеих, кажется мы попаданки. Да уж, попали, так попали. обречённо выдохнула её подруга.
И куды ж мы теперь? всхлипнула Сима, пуская скупую слезу.
Кощей, стряхнул с рук тёмные клубы дыма, придирчиво оглядел женщин:
Барышни, а вы готовить-то умеете? А то мою прошлую повариху Горыныч утащил. Видать сильно голодным был. Пойдёте ко мне во служение?
Бабульки, обречённо повздыхав, одновременно кивнули головами, соглашаясь.
Глава 3
Замок Кощея.
Тёмное строение с высокими острыми шпилями башен возвышалось над глубокой пропастью, поражая своим мрачным величием. Обсидиановые стены замка, отражаясь в солнечных лучах, мерцали чёрно-фиолетовым цветом, заставляя сердце трепетно замирать от восхищения. Приближающиеся путницы с восторгом взирали на сие величественное строение, с одной стороны которого расположилась бездонная пропасть, а с другой непроходимая тёмная чаща леса. Дорога, извиваясь, точно змея, уходила высоко вверх, где и расположился замок Кощея. Не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых лишь стая чёрных, пронзительно каркающих, воронов, кружила над высокими шпилями башен, а багровый закат, дополнял эту мрачно-прекрасную картину.
Огромные кованые ворота замка, неспешно раскрылись перед его хозяином, пропуская уставших путников внутрь.
Во дворе замка царило запустение. Полуразвалившиеся строения с прохудившимися крышами и оторванными дверьми, болтающимися на одной петле, создавали диссонанс между внешним и внутренним видом замка. Грязь и лужи покрывали весь внутренний двор. А запах сгнивших разбросанных овощей, заставлял пожилых женщин морщиться и передёргивать плечами от омерзения.
Не замок, а помойка! брезгливо сморщив носик, выдала Фима. Тут, похоже, уже лет сто никто чистоты не наводил.
Двести. отчеканил Кощей, продолжая твёрдым шагом двигаться в сторону двери, ведущей в замок.
Бабки, недовольно поджав губки посеменили за ним. Стоило лишь переступить порог кощеевой обители, бабульки схватились за голову.
Это всё нам?
Картина, открывшаяся их взору, совершенно не радовала. Внутри царило полное запустение и разруха. Всё, до чего дотягивался взор женщин, было покрыто толстым слоем пыли. А с потолка свисали точно ёлочные гирлянды, огромные клочки паутины. С потолка, потревоженная испуганными возгласами баб, сорвалась небольшая стайка летучих мышей.
Господи! гостьи кинулись креститься. Ты что за мерзкую живность тут развёл?
Не, я в этом свинарнике жить не буду! возмутилась Любаша.