У тебя и джип есть? якобы уважительно проговорила бабушка. Смотри-ка, наворовал, так наворовал, кивнула она. Правду говорят: «полюбить, так королеву, воровать так миллион».
Федос лишь ухмыльнулся в ответ, зато я поймала смеющийся взгляд светло карего глаза в зеркало заднего вида. И увидела, как этот глаз подмигнул мне, хоть я и не королева, да и миллиона у меня не своруешь. Из заначек только пищевые наборы, которые исправно носила бабушка из универсама по средам.
Доехали быстро, кажется, даже быстрее, чем к универсаму. Федос вышел первым, помог выкарабкаться бабушке. Я выскочила сама, проигнорировав немного осуждающий мужской взгляд, мол, могла бы и дождаться рыцарской помощи.
Федос подхватил пакеты из багажника, который, кажется, ошалел от того, что в нём прокатились крупы и тушёнка по скидке. Невозмутимо зашёл с нами в лифт, на нужном этаже подошёл к двери квартиры и уставился на меня, ожидая, когда я открою.
Ты что же, знаешь, где мы живём? бабушка окинула Федоса подозревающим во всех смертных грехах взглядом.
Конечно, мы вместе ездили выбирать. Не помните?
Я-то помню, кивнула бабушка. А вот ты, чего ради, спрашивается, в голове держишь?
Оно само! сверкнул улыбкой Федос. Да вы не переживайте так, тётя Лена.
Какая я тебя тётя Лена? взбеленилась в ответ бабушка.
Я мысленно схватилась за голову. Началось. Бабушку по всем возможным документам звали Олёна, именно через букву «О». Долгое время, для удобства окружающих, она называла себя Леной, сроднилась с этим именем, можно сказать, срослась.
Однако, в последнее время на бабушку что-то нашло. Она стала требовать, чтобы окружающие, включая тех, кто иначе, чем Лена, Елена её не называл и не знал, начали звать её по паспорту Олёной. Обязательно через «О». Никакой Алёны, через «А» она признавала и не собиралась.
На диалекте той местности, где родилась и выросла бабушка, это получалось легко, вот только большинство знакомых, включая меня, имя «Олёна» никак не могли это произнести. Ерунда какая-то выходила.
Тётка Олёна я, назидательно проговорила бабушка. Понял, обормот?
Понял, тут согласился Федос. Видимо и с Олёной, и заодно с обормотом.
Потом мы сидели на кухне, которая сразу, как только туда вошёл Федос, стала меньше раза в три. Бабушка курсировала вдоль небольшого кухонного гарнитура: мойка, стол, узкая тумба, холодильник. Я вздыхала над тарелкой сегодня я уже ела, прошло совсем мало времени, чтобы еда вызывала у меня аппетит. Федос же поглощал наваристый борщ с завидным энтузиазмом, заедая белым хлебом с майонезом.
Есть тебе надо, напомнила бабушка цель моего пребывания за столом. Тощая, смотреть страшно.
Не хочу, проныла я.
Ну и не хоти, огрызнулась бабушка. Так до старости и просидишь одна. Мужики не собаки, на кости не бросаются, а в тебе и приличного супового набора костей нету, добавила, стрельнув в мою сторону гневным, осуждающим взглядом.
Я же посмотрела на Федоса, он в свою очередь молча наворачивал борщ, аж за ушами трещало. Молчание, как известно, знак согласия. Сразу вспомнилась Нелька жена Федоса, которая не жена в той точно парочка суповых наборов уместилось, с таким-то ростом. Маринка его одноклассница, которая была влюблена в Федоса с седьмого по девятый класс, пока его в колледж из школы не выставили. У той уже к восьмому классу «женские прелести» были больше, чем у меня в двадцать шесть лет. И заодно море разливанное других женщин в жизни Федоса, которых я не знала, в глаза не видела, но что они были не сомневалась. И что они фактурней меня тоже.
Как отец? участливо спросила бабушка Федоса, пока я старалась не испепелить его взглядом за молчаливое согласие или не разреветься от обиды, как дошкалёнок.
Нормально. Работает, ответил Федос.
Там же?
Там же.
Отец Федоса, сколько я его знала, работал на судостроительной верфи сварщиком, чем вызывал неизменное уважение моей бабушки. «Человек при деле, профессии, на одном месте всю жизнь», любила она привести его мне в пример, как бы говоря, что есть на свете нормальные люди, не то, что я, естественно.
А я что? Сварщик из меня получился бы еще хуже, чем художник, так что, несмотря на понимание всей глубины собственной никчемности и неприспособленности к жизни, я порадовалась за судостроительную верфь.
Как только у такого порядочного человека, такой обормот вырос, наигранно горько вздохнула бабушка. Вот в кого ты такой бестолковый уродился. В мать?
Не знай, пожал плечами Федос.
Чего бы тебе не пойти по следам отца, Федь, бабушка даже села рядом, упёрла пухлую щёку в руку, громко, с надрывом выдохнула. Пропадёшь ведь. Сгинешь за паршивый червончик. Поймают тебя на границе с этими машинами, что делать-то будешь? В тюрьму пойдёшь? Об отце подумал, за что ему на старости лет такое?
Я, тёть Лен, машины давно не гоняю, спокойно ответил Федос. И когда гонял это было законным делом. У меня теперь официальные салоны по продаже новых автомобилей. «Гранд» называются, может, слышали?
Салоны продажи Нету среди вашего брата порядочных людей. Одни кровопийцы, да жулики. Пересажают вас скоро, так и знай!
Не за что меня сажать, флегматично ответил Федос. Борщ бомба, ловко перевёл он беседу. Лучшее, что я ел за последние лет десять.
То-то же, довольно ответила бабушка и забралась в морозильник за варениками. Тебе с картошкой, творогом или вишней? обратилась она к Федосу.
В мою сторону даже не посмотрела, оно и понятно, вареники я не любила сильнее борща. Аппетит имела отвратительный. Одно расстройство кормить меня, никаких нервов не хватит.
Ну что, поехали? заявил Федос после сытного обеда, глядя на меня. Тётя Лен, отпустите со мной Илву?
Что я ей, хозяйка что ли, взмахнула руками бабушка. Взрослая уже, сама решает, как ей жить. Толку-то от тех решений, не удержалась она от укола.
За время короткого диалога Федоса с бабушкой, я решила, что никуда с ним не пойду. И не поеду. Вообще никуда. И никогда. Совсем. Накатила неясная апатия. Настроение, скачущее, как сошедшая с ума диаграмма, ухнуло вниз, ниже пола и растеклось сопливой лужей.
Но от очередного намека на мою бестолковость захотелось встать и уйти. Всё равно куда, без разницы с кем. Федос отличная компания! У него шикарная машина, крепкие мышцы, живописная дорожка волос, убегающая вниз живота и потрясающий по всем параметрам половой орган.
На улице каждой девушки должен перевернуться камаз с пряниками. На моей перевернулся Федос с членом.
Глава 5
Я внимательно огляделась по сторонам. Сверкающие поверхности везде, от пола до потолка. Глянцевая стойка администратора, такие же столы менеджеров по продажам. Главное же натёртые до зеркального блеска бока новеньких автомобилей.
Мы приехали в один из салонов по продаже машин «Гранд», который принадлежал Федосу. Меня не спрашивали, просто привезли, впрочем, я не возражала. Всё, что угодно лучше, чем торчать в четырёх стенах в компании вечно недовольной бабушки.
Вообще-то, бабушку я искренне любила. Просто старалась реже попадаться ей на глазах. В условиях тесной двухкомнатной квартиры, которая нам досталась за две небольшие комнаты в коммунальной квартире, особенно не спрячешься.
Нашу большую коммуналку Федос задумал расселить сразу после того, как вернулся из армии. Поначалу всем это показалось неосуществимой фантазией. Квартира огромная, проживающих много, прописанных и того больше. Предоставить каждому жильё, желательно отдельное, пусть и на окраинах города или в пригороде анриал. Откуда у мальчишки из рабочей семьи, который с трудом окончил колледж по специальности «автомеханик», возьмутся деньги?
Взрослые говорили, что Федос изменился. У него появились дорогие вещи. Не купленные в дисконте, не китайская не подделка, сшитая мастерами в соседних подвалах, а самые настоящие, фирменные, а то и брендовые. Правда, я ничего такого не замечала. Как ходил Федос в тренировочных штанах и кроссовках, так и продолжил ходить. Вот сверкающие часы у него на запястье заметила огромные, хоть грецкие орехи коли.