Поначалу мне даже показалось, что женщина эта находится в чем‑то, что придает ей такую огромную форму, но, приглядевшись, поняла – это была она сама. Я отвела от нее взгляд и увидела еще два «троллика». На каждом покоилась такая же громадная фигура.
Я стала пристальнее вглядываться в ту, что была ближе всех ко мне, и к своему удивлению, обнаружила, что она выглядела очень молоденькой: двадцать два, ну от силы двадцать три, не больше. Она была довольно симпатичная – свежий румянец, коротко остриженные золотистые кудряшки, ее можно было бы назвать красивенькой, если бы.
Прошло минут десять, и возле меня послышался звук быстрых деловитых шагов.
– Как вы себя чувствуете? – раздался чей‑то голос.
Я повернула голову, и на какой‑то момент мне показалось, что передо мной ребенок. Вглядевшись в черты лица под белой шапочкой, я поняла, что это лицо женщины, никак не моложе тридцати лет. Не дожидаясь ответа, она протянула руку к кровати и нащупала мой пульс. По‑видимому, он был в норме, она удовлетворенно кивнула и сказала:
– Теперь все будет в порядке, Мама.
Я тупо смотрела на нее и не знала, как реагировать.
– Машина уже ждет вас, – самым естественным тоном добавила она, – как, по‑вашему, вы сумеете дойти?
– Какая машина? Зачем? – машинально выговорила я.
– Чтобы отвезти вас домой, – ответила она с заученной профессиональной кротостью. – Ну, давайте потихоньку подниматься. – И с этими словами откинула одеяло.
Я машинально взглянула на свое тело, и у меня пресеклось дыхание… Я подняла руку… огромный, толстенный валик белой плоти, в ужасе уставилась на нее, открыла рот и, уже теряя сознание, услышала свой режущий, пронзительный крик…
Открыв глаза, я увидела рядом с собой женщину (обыкновенных, нормальных размеров) в белом халате. На шее у нее висел стетоскоп. Она смотрела на меня с недоумением и растерянностью. Маленькая женщина в белой шапочке стояла рядом с ней и торопливо говорила: «Доктор, она вдруг закричала… так неожиданно… и потеряла сознание».
– Что это? Что со мной? Я не знаю, я совсем не такая… Не могу быть такой… Не могу, не могу, не могу… – Я говорила и не могла остановиться, хотя слышала свои тоскливые завывания как будто со стороны.
Та, которую назвали доктором, по‑прежнему выглядела недоуменно‑растерянной.
– Что все это значит? – спросила она, видимо, не в первый раз.
– Понятия не имею, доктор, – опять быстро проговорила маленькая. – Это было так неожиданно, как будто ей вдруг стало больно… Но я не знаю, почему…
– М‑да… С ней все в порядке, она уже выписана и не может оставаться здесь – нам сейчас понадобится ее место, – сказала доктор. – Я, пожалуй, дам ей успокаивающего.
– Но что случилось?! Кто я?… Это какой‑то кошмар!… Я знаю, что я не такая!… П‑пожалуйста, р‑ради б‑бога, скажите мне!… – заикаясь и всхлипывая, умоляла я ее.
– Все в порядке. Мама! – Докторша участливо склонилась надо мной и тихонько дотронулась рукой до плеча. – Вам не о чем беспокоиться. Постарайтесь не волноваться. Скоро вы будете дома.
К постели торопливо подошла еще одна ассистентка в белой шапочке, ростом не выше первой, и протянула докторше шприц.
– Нет! – вырвалось у меня. – Я хочу знать, где я! Кто я?! Кто вы? Что со мной случилось?! – Я попыталась выбить шприц у нее из рук, но обе маленькие ассистентки навалились на мою руку и держали ее пока докторша не нашла иглой вену.
Это действительно было успокоительное и очень сильное, – я не лишилась сознания не, выключилась, а как‑то отстранилась.