Ага, ага, кивнула ее подруга. Иди, думай. Я за это время еще кое чего узнаю, проворчала она едва слышно.
Наумовна и пошла. И дома, пока готовила обед, думала о том, с чего же все-таки начать. Она даже пару раз укоризненно посмотрела в сторону потолка. Это Филька её подбил на такую несуразную работу, вот пусть теперь и помогает, как хочет.
Мишка приехал только к ужину. Быстро проглотил еду и сбежал к своей мымре. Сердце у Агриппины из-за этого было не на месте. Он еще и сюрприз какой-то ей хотел сделать
Она же до глубокой ночи сидела над блокнотом и пыталась хоть как-то сопоставить имена и фамилии. Вот одинокие женщины, а как ты поймешь, что им надо-то? Как осознаешь, какие мужчины им подойдут? Мужчина же не телёнок, которого можно взять за ноздри и отвести к определённой женщине. У него тоже есть чувства и эмоции.
Дверь хлопнула как-то слишком уж эмоционально. Наумовна резко подняла голову от стола, на котором лежали маленькие листочки с именами. Она весь вечер их крутила и так, и этак, пытаясь найти хоть какие-то точки соприкосновения.
На кухню, чуть пошатываясь, вошёл Миша. Не обращая внимания на бабушку, он подошёл к холодильнику, пошарил в нём, чем-то звеня и вытащил бутылку водки, оставшуюся еще с похорон его деда.
Миш, случилось что? Нахмурилась Наумовна, наблюдая за внуком.
Тот дёрнул плечом, сорвал с бутылки крышку и принялся пить. Залпом. Прямо из бутылки. За то время, пока Агриппина поднималась с табурета и шла к нему, осилил почти половину. Она резко вырвала у него из рук тару и, повернувшись к раковине, вылила туда остатки алкоголя.
Ба, ты чего наделала? Рыкнул Михаил и, пошатнувшись, схватился за стоящий позади него холодильник.
Это ты чего делаешь? Я понимаю, когда есть повод. Под хорошую закуску, да в приятной компании. Это можно, она подбоченилась. А вот так среди ночи, не поужинав да с налёту Не дело это. Рассказывай, чего случилось!
Ничего, буркнул он так, что сразу стало понятно, что случилось что-то очень серьёзное.
Ежели ничего, то чего это ты запивать придумал? Ты же к крыске своей уезжал, припомнила Наумовна. Бросила она тебя что ли? По тому, как Миша скрипнул зубами, она поняла, что права. Ой! У ее внука всегда наблюдался один очень деструктивный изъян: тот совершенно не умел проигрывать. Никогда. И именно от деда ему досталась эта непростая черта. Для учёного это было несомненным плюсом, но для парня, которого девка бросила, это был повод для планомерного саморазрушения. Наумовна это точно знала. Нашел из-за чего переживать, проворчала она и отодвинув его от холодильника, быстренько нарезала на стол закуску, да вынула из шкафа початую бутылку коньяка (которым раз в пару месяцев баловался ее муж) да две рюмки. Садись за стол, да нормально расскажи, чего случилось.
Ничего не случилось, проворчал Михаил, но за стол уселся.
Вижу я, как ничего не случилось. Ешь давай, подвинула она ему бутерброд с мясом. Крыска эта твоя умеет по больному бить. Все эти мымры расписные одинаковые. Так на что надавила-то? Спросила она, разливая коньяк по рюмкам.
Миша нехотя откусил бутерброд и потянулся за стопкой.
Беден я для нее слишком, хмыкнул он, когда одним махом опустошил рюмку. Решила, что есть мужики и поперспективнее. А самое противное знаешь что?
Что? Наумовне было жалко внука, но она и облегчение испытывала от того, что эта мымра больше не будет им вертеть, как бессловесной куклой.
Она со мной не расставалась, пока не закрутила с сынком владельца сети автосалонов. То есть, сначала закрутила, а потом только мне сказала, горько закончил он.
Вот коза! Выругалась Наумовна. Ну ничего. В следующий раз умнее будешь. Ты закусывай-закусывай. Нечего один коньяк лопать. В следующий раз нормальная девчонка попадётся и будет у тебя нормальное человеческое счастье.
Ну уж нет, мрачно ответил Миша. Не хочу я такого счастья. Не надо оно мне. Не моё это. Если каждый раз так будет
Так ты в следующий раз душой девчонку-то выбирай, а не глазами, предложила она.
Не будет следующего раза, ба, он как-то совсем сник и сгорбился на стуле. Не хочу я такого. Лучше денег заработать, да купить ту, что понравится.
Наумовна нехорошо прищурилась.
А детей тоже от проституток рожать будешь? Не дело это, покачала она головой, глядя, как он вновь наполняет свою рюмку, в то время как сама пенсионерка едва ли выпила половину своей.
Не будет у меня детей. Нафиг это всё, махнул он рукой, намахнул еще одну рюмку, поднялся из-за стола и, пошатываясь, ушел в гостиную, где завалился на диван прямо в одежде.
Много ты знаешь, проворчала Агриппина, убирая со стола. Детей у него не будет. Да еще выпрашивать их будет у нормальной-то жены. Тьфу! Где бы теперь и ему нормальную найти? Филь, ты не знаешь случаем? Глянула она на потолок. Ведь спасать парня надо когда-то. Ответа от потолка не пришло, но ей показалось, что лампочка в люстре вспыхнула чуть ярче обычного. Вот и я так думаю. Эх, где бы еще знаний да пониманий найти.
Глава 5. Первое «дело»
Мишка пил уже почти неделю. Работы уволился, к родителям ехать ни в какую не хотел. Просто приходил поздно вечером домой едва живой. Два раза его буквально приносил Филька, живущий сейчас в старенькой прадедовской сталинке. Мишка тоже там часто останавливался, но брат ему тоже пить не давал, что еще больше осложняло ситуацию, потому что Михаил пил в каких-то барах, откуда его приходилось забирать.
Наумовна махнула на это рукой, мысленно пообещав себе, что позвонит сыну буквально через пять дней, если Мишка не прекратит себя жалеть и заливать свое придуманное горе. Но этот незапланированный запой внука сильно отвлёк её и Макаровну от их главного дела, завещанного самим Филиппом Шмелёвым. Агриппина была недовольна таким положением дел, а потому к концу недели решила, что лучше она займется уборкой квартиры, чем будет нервно ждать внука с его очередного загула.
Она посмотрела на время, когда поясница совсем уж разболелась. Да, хлама накопилось в кухонных ящиках прилично. Да и часы показывали почти десять вечера. Она с тоской посмотрела на мусорные пакеты, в которые перекочевали сомнительные продукты. Даже морозилке сегодня досталось, а потому из одного из пакетов торчал хвост рыбы, на которую у Наумовны была аллергия. Это означало лишь то, что пакеты на мусорку предстояло выносить немедленно, иначе к утру в квартире будет стоять невообразимое амбре.
Кое-как поднявшись с колен и закрыв последний ящик, пенсионерка выглянула в окно и поморщилась. Дождь там лил, как из ведра. Наверняка холодный. Зима скоро. Эх, не зря у нее вчера суставы ломило весь день.
Собрав всю свою силу воли в кулак, она отправилась одеваться. Помимо пальто пришлось надеть и дождевик, потому что пакета было два и с зонтом ей пришлось бы идти два раза, а не один.
Подхватив пакеты, она бочком вышла из квартиры и неспеша спустилась вниз. Толкнула дверь подъезда и вздрогнула, увидев на своей любимой скамейке сгорбленную фигуру. Причем, при свете от подъезда человек выглядел очень уж жутко.
Решив, что это не её дело, Наумовна прошла мимо странного мужчины, склонившего голову, и направилась к мусорке. Сгрузила пакеты, стараясь не подставляться под капли дождя лишний раз, и поспешила домой.
Вот только до подъезда она не дошла. Ее взгляд снова зацепился за фигуру и она вдруг вспомнила, как с точно таким же видом несколько дней назад на её кухне сидел Михаил. Значит и у этого парня какая-то беда.
Она остановилась и пригляделась, пытаясь узнать этого мужчину. Напрягла память и поняла, что перед ней Даниил. Тот самый, которого по рассказам Ильиничны Анька Жилина выгнала из дома пару месяцев назад.