При чем здесь наша газета? вступилась я за «Мойку». Меня и послали, чтобы описать событие культурной жизни, открытие выставки, а труп там появился совершенно неожиданно, он не был предусмотрен программой.
Но согласись, это закономерно, что он появился именно тогда, когда туда отправили именно тебя! Тебя, а не кого-то другого! Такая уж ты у меня Мама шагнула ближе и протянула руку, чтобы погладить меня по голове. Отчего-то в данный момент мне было неприятно ее прикосновение.
С грустью оглянувшись на холодильник, я решила, что лучше идти спать, авось не умру от голода до утра.
Удалось протиснуться мимо мамы и скрыться в ванной. Там я еще раз разглядела себя в зеркале.
Вот что хотите делайте, но мне начинал нравиться мой новый образ. Глаза блестели под темными бровями, короткие волосы задорно топорщились, губы улыбались. Жанка сказала, чтобы я выбросила свою бледно-розовую помаду и купила что-то поярче. Пожалуй, так и нужно сделать, не слушать маму. Я повернулась в профиль. И нос вовсе даже не длинный, самый обычный, вот.
Я чуть приоткрыла дверь ванной. Очевидно, маме надоело меня караулить, и она ушла в свою спальню.
Я тоже тихонько проскользнула к себе. Спать отчего-то совсем не хотелось, но я легла, потому что больше нечего было делать на кухню-то не сунешься.
Тут за дверью послышались осторожно приближающиеся, крадущиеся шаги.
Я закрыла глаза и отвернулась к стене.
Дверь открылась, и вошла мама.
Ты не спишь? спросила она, подходя к кровати. Спишь? Ну ладно, спи господи, ну до чего же ты на него похожа!
Вот новость! На кого это я похожа? Получается, что на отца; во всяком случае, на маму точно никогда не была я похожа ни в раннем детстве, ни в юности, ни сейчас.
Про сходство с отцом тоже не было раньше и речи. Помню, была у меня няня Зинаида, я звала ее Сина. Так вот она все шутила, что, мол, удалась девчонка ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца. Я была очень мала тогда и подтекста этой прибаутки не понимала, а потом Зинаиду уволили.
И вот мама явилась ко мне в комнату на ночь глядя, чтобы сообщить мне эту новость. Нашла время
Что было в ее голосе жалость? Неприязнь? Разочарование? Точно не знаю, но знаю, что ничего хорошего.
Мама вышла, и я, как ни странно, почти тут же заснула.
Снился мне странный, тягостный сон.
Мне снилось, что я иду по бесконечному полутемному коридору с низким сводчатым потолком, скорее даже не коридору, а подземному туннелю.
Я иду по нему долго, бесконечно долго, надеясь, что в конце этого коридора будет свет, воздух, будет свобода. Но он все не кончается и не кончается
Наконец впереди показалась развилка.
Я подхожу к ней и останавливаюсь в растерянности: куда идти направо или налево?
Я заглядываю в правый коридор, в левый
И вижу, что по нему удаляется от меня человек в старомодной одежде, со свечой в руке.
Я окликаю его:
Эй, постойте, скажите, где здесь выход?
Но незнакомец не останавливается, он медленно идет, шаркая ногами
Я бросаюсь следом за ним догнать и спросить, как выйти из этого подземелья?
Он идет медленно, и я наконец догоняю его.
Постойте! Скажите
Закончить я не успеваю.
Незнакомец поворачивается ко мне и я вижу, что это Бурнус, наш главный редактор.
Платон Яковлевич, говорю я ему смущенно и растерянно. Это вы?
Тут же мне приходит в голову, что нет более глупого и бессмысленного вопроса. Что он может ответить это не я?
Тогда я спрашиваю другое:
Как отсюда выйти?
Он ухмыляется и шепчет:
Никак! Ты не выйдешь отсюда, пока не напишешь статью! Пока не сдашь ее в печать!
Какую статью? спрашиваю я испуганно.
Ты знаешь, какую! Десять тысяч знаков, с фотографиями!
Но о чем?
О чем? Да вот же о чем! Он показывает пальцем на каменную стену коридора, и я вижу, что на этой стене написано красным два слова Долгота дней
Курносый мальчик переставил еще несколько оловянных солдатиков с левого фланга на правый и отступил на шаг, чтобы полюбоваться своим произведением.
Яркое закатное солнце проникло в оконный переплет, озарило стол с солдатиками.
Получилось красиво, очень красиво блестящие шапки кирасир сверкали на солнце, гренадеры примкнули штыки, бравые бомбардиры заряжали пушки
Все как один! Все как один! Послушные его воле, одинаковые, неразличимые!
Мальчик представил, что, когда он вырастет и займет трон, полагающийся ему по праву рождения, он будет расставлять на плацу живых солдат это куда интереснее, чем играть с оловянными солдатиками!
Дядька, присматривающий за цесаревичем, старый унтер-офицер Семеновского полка, который мирно дремал в кресле, вдруг встрепенулся, вскочил, выпучил глаза и выпалил:
Государыня!
И правда, дверь распахнулась, и на пороге появилась полная круглолицая женщина в пышном платье. За ее спиной, как всегда, виднелись несколько статных офицеров.
Государыня прищурилась на солнце, оглядела комнату.
Маменька, поглядите, как красиво! Мальчик шагнул было к матери, но остановился на полпути, наткнувшись на ее холодный, неприязненный взгляд.
Императрица повернулась к кому-то из своих спутников и проговорила, чуть понизив голос:
До чего же он похож на отца! И так же глуп вечные игры, игрушки
Но он еще мал, матушка государыня! ответил статный красавец в гвардейском мундире. Ему это простительно все дети в его возрасте играют в солдатиков.
Вечно ты его защищаешь, mon cher Императрица скользнула по комнате равнодушным, неприязненным взглядом и вышла, захлопнув за собой дверь.
Дядька перевел дыхание и снова опустился в кресло.
Мальчик смахнул со стола десяток оловянных фигурок.
Когда же он займет подобающее ему место!
Тогда все эти лощеные красавцы из маменькиной свиты вспомнят этот день! Он смахнет их с дворцового паркета мановением руки, как этих ни в чем неповинных солдатиков!
Шаги императрицы и ее спутников затихли в дворцовых анфиладах. Солнце переместилось, и в комнате цесаревича стало темнее. Пожалуй, пора велеть дядьке зажигать свечи
Тут дверь снова открылась на этот раз тихо, деликатно, и на пороге появился человек с длинным породистым лицом, в старомодном жемчужно-сером камзоле.
Дядька вскочил, удивленно вытаращился на незнакомца:
Как? Кто пустил? Кто позволил?
Но тот только небрежно махнул рукой, щелкнул пальцами и старый унтер упал обратно в кресло и замер, глядя перед собой пустыми оловянными глазами.
Кто вы, сударь? спросил цесаревич с непонятной робостью.
Друг, ваше высочество. Преданный друг.
Но почему я прежде не видел вас?
Потому что прежде это было небезопасно. У вас есть не только друзья, но и враги, многочисленные враги, есть завистники и недоброжелатели
О, это цесаревич знал! Знал даже слишком хорошо! Все эти красавцы из маменькиной свиты на словах заступаясь за Павла, они за спиной смеялись над ним, унижали его.
Ваше высочество, вас ждет великое будущее! продолжал незнакомец. Вы встанете во главе могучей империи. Но я хочу открыть вам тайну
Тайну? переспросил мальчик, и глаза его загорелись. Я очень люблю тайны!
Это прекрасно! Итак, вам следует знать, что помимо государей, о которых знают все, помимо королей, императоров и других владык, в круг которых вы со временем войдете, есть еще одна власть тайная, могущественная, проникающая во все дворы Европы власть подлинная, древняя
Что же это за власть? Католическая церковь?
О нет, что вы, ваше высочество! Католическая церковь, конечно, влиятельна, но она не проникает всюду. Есть ведь и протестантские государства, среди них такие сильные, как Швеция и Пруссия, есть и православная Российская империя
Тогда о чем же вы говорите?
Незнакомец огляделся.
В комнате темнело, по углам клубились неясные тени. Дядька был неподвижен, кажется, он даже не дышал.