—Видела; онсейчаспридет.Книгивбиблиотеку понес.
Остродумов сплюнул в сторону.
—Чтоэтоонвсебегать стал?Никакегоне поймаешь.
Машурина достала другую папиросу.
—Скучает,— промолвилаона,тщательноее разжигая.
—Скучает! — повторилсукоризнойОстродумов. — Вот баловство!Подумаешь, занятийунасснимнету. Тутдайбогвседела
обломатькакследует — аон скучает!
—Письмо из Москвы пришло? — спросила Машурина погодя немного.
—Пришло... третьего дня.
—Вы читали?
Остродумов только головой качнул.
—Ну... и что же?
—Что? Скоро ехать надо будет.
Машурина вынула папиросу изо рта.
—Это отчего же? Там, слышно, идет все хорошо.
—Идетсвоимпорядком.Толькочеловек один подвернулсяненадежный. Так вот... сместить его надо; а не тои вовсе устранить. Даи
другие есть дела. Вас тоже зовут.
—В письме?
—Да, в письме.
Машуринавстряхнуласвоимитяжелымиволосами. Небрежно скрученные сзади в небольшую косу, они спередипадали ей на лоб и на брови.
—Ну,чтож! — промолвилаона, — коливыйдет распоряжение — рассуждать тут нечего!
—Известно, нечего. Только без денег никак нельзя; а где их взять, самые эти деньги?
Машурина задумалась.
—Неждановдолжендостать, — проговорилаона вполголоса, словно про себя.
— Язаэтимсамымипришел, — заметил Остродумов.
—Письмо с вами? — спросила вдруг Машурина.
—Со мной. Хотите прочесть?
—Дайте...илинет,ненужно.Вместепрочтем... после.
—Верноговорю, — пробурчалОстродумов, — не сомневайтесь.
— Да я и не сомневаюсь.
Иобазатихлиопять,итолькоструйкидыма по-прежнемубежали из их безмолвных уст и поднимались, слабо змеясь, над их волосистыми
головами.