— Андрей, ты готов?
— А, Сергей, заходи. Я встаю и иду открывать.
Глава 2
Военно-воздушные силы фашистской Германии, которые должны были участвовать в нападении на СССР, составляли более 3900 самолетов… кроме
того, до 1 тыс. самолетов располагали вооруженные силы Финляндии и Румынии.
История Великой Отечественной войны, т.2
В управление кадров Главкома ВВС мы приходим за десять минут до назначенного срока. Дежурный капитан отмечает нас в списке и кивает:
“Ждите, вызову”.
Мы присаживаемся на стулья у стены. Сергей толкает меня в бок и показывает на дверь:
— Ты понял?
Я смотрю на дверь. На ней прибита табличка: “Заместитель начальника управления п/п-к Березин Иван Дмитриевич”. Ничего, конечно, не понимаю,
но киваю.
В приемной многолюдно. Обращаю внимание на то, что здесь нет ни одного лейтенанта. У всех в петлицах по три кубика, по шпале, а то и по
две. Многие, как и мы с Сергеем, при орденах, а уж медали — у каждого. Я-то знаю, в чем дело, а Сергей теряется в догадках и строит
различные предположения.
Дежурный начинает вызывать присутствующих по одному, в алфавитном порядке, невзирая на звания. Вот из кабинета выходит капитан Жеребцов, и
дежурный объявляет:
— Старший лейтенант Злобин!
Захожу в кабинет и по уставу представляюсь начинающему седеть подполковнику. Он не дослушивает меня до конца:
— Проходи, проходи, Андрей Алексеевич! Присаживайся. Извини, что стоя не встречаю. Сам понимаешь…
Я опять ничего не понимаю, но тем не менее присаживаюсь к столу. Подполковник протягивает мне через стол руку, я жму ее, а он возбужденно
говорит:
— Рад, очень рад снова видеть тебя, Андрей! И вдвойне рад, что вижу тебя при таких обстоятельствах. Короче, мы формируем новую дивизию.
Дивизию особого назначения из летчиков, имеющих боевой опыт. Видел, полная приемная асов! Со всех ВВС собрали. И командовать дивизией будет
не кто-нибудь, а полковник Строев! Герой Испании!
Дьявол меня забери! Не слыхал про такого, но виду не подаю и пытаюсь изобразить восхищение.
— Тебе, Андрей, выпала честь служить в такой дивизии. Твое командование не хотело отпускать тебя с Сергеем, но с Главкомом не поспоришь.
Так что поздравляю! В какой только полк тебя определить? Так… Будешь служить в 129-м. Командир полка — подполковник Лосев… Тот самый!
Подполковник многозначительно поднимает кверху палец и смотрит на меня. Мне эта фамилия ничегошеньки не говорит, но я пытаюсь изобразить на
лице восторг и энтузиазм одновременно. Актер из меня — никакой. Это не ускользает от проницательного кадровика.
— Ты что, Андрей, Лосева не знаешь, героя Халхин-Гола?
— Ну как же, знаю, конечно…
— Нет, с тобой определенно что-то не то… Ты, часом, не перебрал вчера на радостях, что в Москву попал? Смотри, я этого не люблю, ты знаешь.
Ну, честно, много вчера пили?
— Если честно, был грех. Сам не знаю, что со мной, но вот кое-кого действительно как бы забыл…
— Ты, может быть, и меня не помнишь?
— Ну как же, вас-то я не забыл… — Я мучительно стараюсь вспомнить его имя и отчество.
— Еще бы ты меня забыл, — свирепеет вдруг подполковник, — того, кто тебя летать учил, птенца желторотого!
Вот сволочи! Это же надо, сунуть меня в сорок первый год, а таких вещей не предусмотреть… Вспомнил!
— Да что вы, Иван Дмитриевич! Мы с Сергеем еще вчера, когда документы сдавали, подумали, что это — вы.