В сером мире было холодно. Алым факелом пульсировал господин Холд, только огонь его больше не согревал.
Шумиха утихнет, ты сможешь продолжить обучение, если захочешь. Общество примет тебя, у него не будет выхода. Принуждать тебя к чему бы то ни было я не собираюсь. Но если после сегодняшней ночи ты забеременеешь, у тебя всего два выхода. Или ты станешь моей женой, или отдашь мне ребенка.
Холд не лгал мне. Никогда не лгал. Он растоптал меня правдой.
Надеюсь, ребенка не будет, едва слышно выдавила я.
Собирай вещи, Алиана. Я вернусь за тобой через пару часов, сразу после похорон. И да, надеюсь, ребенок будет. Дети это прекрасно. Холд коротко поклонился и, разворачиваясь в дверях, добавил: Особенно если это дети любимых детей.
Тихо тикали наручные часы в моей руке. Входную дверь закрыли на ключ. Идти некуда. Некуда бежать. Я бросила взгляд на кровать.
Лечь. Закрыть глаза и проснуться семь лет назад. В Эдинбурге.
Глава 5
Ральф проснулся от ощущения чужого взгляда. Еще глаза не открыл, но уже улыбнулся, зная, кто именно смотрит на него. Теплый, насмешливый взгляд, от которого хочется дурачиться и шутить. Над тем, кто на него смотрит, шутить.
Хорошо, что он согласился на предложение Холда. Рана от потери брата не стала меньше, но благодаря Нику Ральф снова научился любить жизнь.
Чего пялишься? Еду принес? буркнул Бонк и приоткрыл правый глаз.
Ник хохотнул и протянул ему пакет с чем-то теплым внутри. Судя по одуряющему аромату (слюна тут же заполнила рот), этим чем-то была какая-то выпечка. Мясная, что радовало.
Салфетки там, Фостер кивнул, указывая на металлический столик на колесиках, вместе с кофе. Каша тоже там.
Николас посмотрел на запястье, чертыхнулся, не обнаружив там часов, и растерянно посмотрел на Бонка.
Восемь тринадцать, с набитым ртом сообщил ему Ральф.
Спасибо, серьезно поблагодарил его Ник.
К вашим услугам, сидя откланялся Бонк.
Фостер такой Фостер.
Тихо переговаривались в комнате трое военных, еще пятеро дремали в таких же, как у Ральфа, креслах. До церемонии все еще было время. Позовут, наверное? Впрочем, если о нем вдруг забудут, Бонк не расстроится. Нести гроб это, конечно, честь и все такое. Только на фиг ему не сдалась такая честь.
Я провожу тебя к часовне. Процессия начнется оттуда, нас уже ждут, кстати, сообщил ему Николас и завис. Ушел в себя.
Бывает, Ральф к этому привык.
Ну, если ждут Бонк сделал последний глоток и промокнул губы салфеткой.
Николас медленно моргнул. Что-то не похоже это зависание на обычную придурь Фостера больно сосредоточенный и мрачный у него вид. Он ведь близко знал Александра. Тоскует?
Ральф поднялся с кресла. Какой-то военный вскинулся, чтобы встать, провожая Фостера.
Сидите, сухо бросил Ник, а когда они вышли и закрыли за собой белую дверь, Бонк не удержался: высоко поднял правую бровь и, изобразив на лице самое надменное из всех возможных выражение, передразнил друга:
Сидите.
Фостер осмотрел Ральфа с ног до головы и выдал:
А у тебя неплохо получается, Бонк. Вот так и будешь потом говорить.
Ральф даже подавился. М-да, опять друг его сделал. Вот ведь талантливый малолетка! Ник понимающе хмыкнул, улыбка медленно сползла с его лица.
О, снова завис.
Не отставай, наконец тихо приказал Фостер и повел Ральфа длинными коридорами дворца, с каждым шагом прибавляя скорости. Еще чуть-чуть и вообще побегут. Что за странная спешка?
Никто их не остановил, ни слова не спросили, а гвардейцы так и вовсе поднимали оружие при виде Ника, и тут Ральфа осенило. Даже споткнулся!
Слушай, Фостер, твое знакомство с императором я еще могу как-то понять. Родственники все-таки. Но какого хрена гвардейцы отдают тебе честь и откуда ты знаешь дворец как свои пять пальцев?
Николас обернулся и, проигнорировав первый вопрос, равнодушно заметил:
Так я вырос здесь. Выучил.
От удивления Ральф глупо хлопнул глазами. Ник вырос во дворце? Вот это новости
Ты такой смешной, через силу улыбнулся Фостер и остановился, ожидая отставшего друга. Что тебя удивляет? Закон о высшей крови, слышал о таком?
Мимо прошли люди Юрия. Отдали Фостеру честь, Ник ответил коротким кивком. Резко мотнул головой, откидывая давно отстриженную челку. Нервничает. Так сильно, что с трудом сдерживается. И Ральф тоже занервничал.
Слышал, отмер Бонк. Только я не думал, что кого-то действительно забирали из семей.
В этом коридоре никто не дежурил, они стояли одни. Только белела на одиноком, обтянутом алой тканью стуле забытая кем-то газета. Ральф поймал себя на мысли, что не испытывает ни малейшего желания знать новости. В отличие от Ника, тот взял ее в руки.
На благо империи, рассеянно кивнул Фостер, глаза его скользили по черно-белым заголовкам. Единственный случай прямо перед тобой.
У Бонка волосы на голове зашевелились. Николас жил во дворце. Рядом с давно свихнувшимся Александром, рядом с Юрием! Одаренный. Эмпат. Черт возьми, зачем?!
Не переживай. Всего несколько лет. В восемь меня родителям вернули. Ник перевернул первый лист.
Если вернули сглотнул Бонк. Тысячи вопросов вертелись в голове, но что-то удерживало его от того, чтобы озвучить их вслух.
Фостер молчал, на белом лице его выступили желваки.
Что? напрягся Бонк. Что там опять случилось?
Ничего. Политика. Это грязь. Ты привыкнешь. Никто у власти не бывает чист. Николас протянул Ральфу газету и добавил: Сейчас грязью поливают Алиану.
Ральф прочел заголовки, ошарашенно посмотрел на друга.
Часовня там. Ник рукой показал ему направление. Передай, что я не смог нести гроб
Не знаю, куда ты, но я с тобой, перебил Ральф. И это не обсуждается.
Да, ты ей нужен, кивнул сам себе Фостер и побежал.
Ральф без лишних слов побежал за ним, стараясь следить за дыханием. Потому что иначе бессильная злость грозила вырваться электрическим шаром и спалить к чертям все вокруг!
Политика! Грязь! И нет у младшего Бонка никакого веса, нет сил, чтобы защитить сестру. Как самонадеянно с его стороны было думать иначе
Николас остановился у входа в длинное серое здание. Ральф вспомнил это место где-то здесь дворцовые гаражи.
Фостер открыл дверь, включил кнопкой свет и, снова бросив взгляд на пустое запястье, вошел внутрь помещения.
Восемь тридцать четыре, подсказал Ральф, войдя следом и рассеянно оглядывая воистину имперскую коллекцию мотоциклов.
Страшно представить, каково Ани сейчас. Это ему плевать на репутацию, пусть что хотят о нем пишут, но он-то мужчина!
«Ральф!» прошило виски. Бонк качнулся, но устоял на ногах.
Ник кинулся к нему, привычно уже снимая боль.
Кажется, наш побег заметили, натужно пошутил Ральф. Как бы выезд не закрыли.
Успеем, сквозь зубы бросил Ник и протянул другу шлем.
С территории дворца они вылетели как пробка из бутылки игристого вина. Николас гнал как сумасшедший. Пару раз Ральфу казалось: мгновение и оба они с мотоцикла этого свалятся, так сильно его кренило к земле. Но нет. Они доехали. У закрытой двери стояла Элизабет и пыталась достать что-то из сумочки. Судя по тому, что она вдруг высыпала ее содержимое на крыльцо, у нее не получалось.
Ключ, ключ, ключ монотонно бубнила Элизабет.
Фостер в два прыжка достиг ног сестры и безошибочно нашел его в куче женских мелочей.
Ральф взлетел на крыльцо и споткнулся, застонав от боли. Ник оглянулся на них, пугая Бонка бледным лицом и расширенными зрачками, и открыл наконец эту чертову дверь.
Ани! крикнул Ник, врываясь внутрь.
Голова разрывалась, но Ральф успел подхватить падающую на каменные ступени Лиз. Из носа вдруг хлынула кровь, Бонк машинально вытер ее рукавом и бросил взгляд на часы.
Восемь пятьдесят две.
***
Интересный опыт абсолютное одиночество. Вакуум, в котором нет ничего, кроме тебя самой. И сама ты тоже нечто вроде вакуума. Я спустилась на кухню и уселась за тот самый стол, оглядывая знакомый интерьер, который в черно-белом спектре казался двумерным рисунком, идеально выполненным простым карандашом.