Ван Хельсинг охотно присоединился к молодому человеку, горя желанием узнать из первых рук обстоятельства дела, за которое вряд ли бы взялся рядовой лондонский юрист. Не имея на этот раз возможности составить партнеру компанию в поездке, он потребовал детального отчета.
Для адвокатской фирмы «Хельсинг и Харкер» это дело было одновременно и рядовым, и выдающимся.
Шекспир не поведал зрителям, что стало первопричиной раздора между Монтекки и Капулетти. Что же до ссоры между семействами Бигсби и Гослингов, вполне способной поспорить по накалу страстей с произведением великого драматурга, ее источник был известен и соответствующим образом зафиксирован в документах: все началось с одного неудачного пари на королевских скачках. Шесть монархов были свидетелями тому, как представители двух равно знатных родов изощренно портили друг другу жизнь.
Наступали века гуманизма, яд, кинжал и дуэльные пистолеты потихоньку выходили из моды, но семейства не сдавали позиций, пусть и меняя любимые методы. В итоге терпение лопнуло у Вильгельма IV, и оба возмутителя спокойствия были отосланы подальше от столицы.
Годы несколько приглушили пламень вражды, переведя сражения в сферу мелких пакостей.
В Йоркшире жизнь традиционно течет размеренно и скучно. Вернее, текла до появления там новых жителей.
Гослинг приобрел поместье неподалеку от Бигсби, дабы регулярно нарушать границы владений, браконьерствовать на земле соседа и изыскивать любой другой повод досадить. Бигсби в ответ построил огромный, чудовищно уродливый амбар, перекрывающий Гослингу самый красивый вид на окрестности. Бесконечные тяжбы, на которых мастера юридического цеха обеспечили себе источник доходов на долгие годы, цвели пышным цветом и переходили по наследству, пока сердечный приступ не оборвал жизнь сэра Артура Гослинга в возрасте шестидесяти четырех лет. Фрэнсис Бигсби пережил его на полгода, скончавшись от воспаления легких.
Единственным наследником Артура Гослинга оказался внучатый племянник, который, в силу склада ума, а также довольно дальнего родства и проживания, был не слишком сведущ в тонкостях семейных традиций. Вступив в права владения, он решил первым делом помириться с соседями. Сын Фрэнсиса Бигсби, несмотря на воспитание в семейном духе, отличался здравым взглядом на многие вещи и также счел примирение наиболее логичным выходом из ситуации. Кроме того, у него имелось две дочери, между старшей из которых и новым соседом сразу же возникла взаимная симпатия. На горизонте уже забрезжило счастливое разрешение всей истории, когда вмешались покойные Артур Гослинг и Фрэнсис Бигсби, скверные характеры которых ничуть не смягчились после кончины.
Нельзя было утверждать, что наследники Бигсби и Гослинга были категорически против призраков: родовые привидения и связанные с ними леденящие кровь истории остаются старой доброй английской традицией. Но приличия должны быть соблюдены! Если это рыцарь в проржавевших латах, мечтающий о воссоединении с ушедшей возлюбленной (обычно их разлучали интриги более удачливых родственников), на его долю достается искреннее сочувствие, а то и несколько слезинок, пророненных впечатлительными девицами. Призраки аристократов, похоронивших во имя экономии на бракоразводных процессах по полдюжины жен, могут рассчитывать хотя бы на понимание. Совершенно иначе обстоит дело с полупрозрачным, но от этого не менее склочным провинциальным лордом, который считает своим долгом наставлять потомков на путь истинный.
Вызвавшийся провести акт экзорцизма священник потерпел неудачу, но наследников эти новые препятствия, как ни удивительно, объединили. Прошла еще неделя, и они постучали в двери дома на Вествик-гарденс.
Джонатан был склонен рассматривать не слишком материальный статус некоторых участников тяжбы в качестве всего лишь обстоятельства, а не препятствия. Почти неделю он штудировал материалы дела, документы и своды законов, а затем, вооружившись толстым блокнотом с выписками, связкой книг и лакированной доской для спиритических сеансов, отправился в Йоркшир. Устраивать сеансы общения с духами ему было не впервой, хотя обычно задачи оказывались куда зауряднее и касались, как правило, уточнения последней воли усопших. Один раз пришлось заодно поискать само завещание, на которое охотно указывал несколько раз и сам неупокоенный дух, создание при жизни добросовестное, но крайне забывчивое. Джонатан всегда вспоминал этого призрака с улыбкой.
Для разрешения посмертной тяжбы Бигсби и Гослинга было устроено три сеанса, в которых активные протесты покойных неумолимо разбивались о неопровержимые доказательства юриста. Как выяснилось, законы и власть Ее Величества распространяются и на посмертное существование, точнее, не было ни одного закона, определяющего противоположное.
Под угрозой выселения в Охотничью башню на границе владений сэр Артур и сэр Фрэнсис были вынуждены смириться со своей участью, а их наследники проявили благородство, предоставив им возможность и дальше обитать в поместьях, наблюдая за жизнью и процветанием потомков. Ведь далеко не каждая, даже очень знатная английская семья может похвастаться наличием подлинного фамильного призрака. Не говоря уж о двух сразу.
Эту историю Джонатан Харкер поведал профессору перед ужином.
Ван Хельсинг, отсмеявшись, в очередной раз покачал головой, отмечая сложности традиций и национального характера британцев. После ужина компаньоны перешли в кабинет, чтобы продолжить работу: близость праздников подстегивала клиентов поспешить с решением всех своих дел.
Профессор устроился по обыкновению за письменным столом и раскурил трубку. Часы пробили восемь вечера.
Все мы заслуживаем отдых время от времени, сказал Ван Хельсинг, вороша кипу бумаг на столе, но нельзя проводить его бесцельно, мой друг! Употребите свои пятнадцать минут праздности на поглощение пищи для ума, коль скоро пищу для желудка мы уже получили Да где же он?! в сердцах перебил он сам себя.
Что-то случилось?
Я утром получил свежий номер «Медицинского вестника», там была занятная статья, хотел вам ее показать А теперь не могу его найти!
Да здравствует праздность! рассмеялся Джонатан, и тут же лицо его стало серьезным. Профессор, вы ничего не слышите? спросил он.
Как будто нет. А что я должен слышать?
Не знаю, мне показалось Странный звук, может, ветер. Но уж очень музыкально
Ван Хельсинг перестал шуршать бумагами. Секунды три он прислушивался, потом покачал головой.
И все-таки я займу ваше внимание, пока вы отдыхаете. Журнал я непременно найду, а пока что это пришло утром из Британского Фонда исследования Египта. Взгляните! Ван Хельсинг протянул коллеге вскрытое письмо.
Суть послания сводилась к следующему: из своей недавней экспедиции в окрестностях Луксора один из уважаемых членов Фонда, лорд Дарнем, привез в Лондон прекрасно сохранившуюся мумию некоего царя, имя которого автор письма, лорд Гамильтон, случайно или умышленно забыл упомянуть. Его коллеги из Британского музея сейчас бились над расшифровкой надписей на стенах гробницы, и то, что им удалось понять, обещало стать настоящей сенсацией. Через несколько месяцев мумию хотели представить широкой публике. Но лорд Гамильтон председатель Фонда был весьма обеспокоен, не случится ли юридического казуса, если они поместят мумию в музее, и счел возможным обратиться к профессору Ван Хельсингу, чья репутация и проч., и проч.