У всадника поверх
шлема такой же платок, однако широчайшие концы распущены, укрывая плечи и спину, словно тут частые песчаные бури.
Он смотрел на меня с таким же изумлением, лицо красивое, но жестокое, властное, и когда заговорил, в его хриплом голосе прозвучала
откровенная неприязнь:
— Кто ты, посмевший вторгнуться в мои владения?
Я ответил мирно:
— Просто еду по своим делам. Напрямик. Если чем-то нарушил ваши права, приношу извинения. Я не нарочно.
Он нахмурился, голос стал резче:
— Никаких извинений! Обнажай оружие, или я срублю тебе голову.
— Безоружному? — спросил я.
Он фыркнул:
— У тебя есть оружие!
— А если я не стану вынимать меч из ножен? — спросил я.
— Тогда ты трус, — заявил он, — а трусам не место на земле!
Я сказал медленно:
— Логично. Но и слишком задиристым… тоже.
Он заорал люто:
— Что ты сказал?
— Общество нужно выпалывать как от дураков, — объяснил я, народ нужно просвещать хотя бы базово, — так и тех, кто в нем не уживается.
Я вытащил меч из ножен, всадник хищно улыбнулся, в одно движение ссадил женщину на землю. Она отошла торопливо и враждебно уставилась
на меня крупными чернющими глазами навыкате.
Всадник выхватил меч, длинный и красиво загнутый на конце, даже расширенный, чем-то похожий на ятаган.
— Скажи твое имя, — потребовал он.
— Зачем тебе?
— Чтобы я знал, — сказал он мощно, — кого отправил к джаханнам.
— Ты не отправишь, — сообщил я, — а я твое имя не спрашиваю.
— Почему?
Я пожал плечами:
— Нужно запоминать имена мудрецов, а не дураков.
Он заорал и, резко вскинув меч над головой, послал в грохоте копыт коня вскачь. Я ждал, стараясь разогреть в себе злость, но получается
плохо, слишком уж все обычно, а этот дурак не виноват, что он дурак, и как петух, защищая своих кур, бросается на все, что вторгается, как
он считает, на его территорию, как же, вот прямо щас мечтаю все отнять и захватить.
В нужный момент я сам вскинул меч и, отклонившись от его удара, ударил сильно и точно. Лезвие меча захватило кончик платка на шлеме, а
всадник промчался мимо, сдерживая коня, быстро развернул и тут же ринулся снова.
В его черных глазах я видел ярость пополам с удивлением, мне он тоже показался противником не простым, быстр настолько, что нужно
драться, выкладываясь по полной.
Мы сшиблись, снова разошлись. В третий раз он остановил коня, мы некоторое время фехтовали, не сдвигаясь с мест. У меня рука заныла,
удержать его тяжелые и точные удары очень непросто, он еще и силен чудовищно вдобавок к его быстроте.
Зайчик, ощутив себя оскорбленным ростом и статью огненного красавца, с силой ударил грудью, а тот сдуру не отступил, а попытался
ударить в ответ, раздался их слитный жеребячий рев, похожий на женский визг, и красный конь опрокинулся на спину.
Всадник в последний момент успел соскочить, отпрыгнул, гибкий и быстрый, несмотря на рост и размеры.
Я удержал коня и крикнул:
— Ну? На этом закончим?
Его просто перекосило в ярости.