— Господи, спаси и сохрани!
Я ухмыльнулся и вскочил в седло. Пес ликующе подпрыгнул, я сказал с сожалением:
— Зря я тебя беру. Здесь бы отоспался на кухне, гонял бы кур, гусей, проверял, как жарят мясо…
Он обиженно взвизгнул.
— Ладно, — сказал я. — Пришло время не совсем… умных поступков. Не отставай!
Я повернул коня мордой к воротам, те распахнулись, словно почувствовали мой требовательный взгляд, с той стороны в королевский сад
вошли трое очень рослых мужчин в полных рыцарских доспехах и с торчащими из-за плеч рукоятями мечей.
Я уже привык, что у сенмаринцев мечи слева у пояса, это у армландцев рукояти торчат почти под мышками, не очень удобно ходить, пока не
привыкнешь, но позволяет с легкостью носить клинки в полтора раза длиннее всех, кого я видел. У этих же слишком своеобразная манера… давно
такой не видел…
Далеко за воротами оруженосцы держат под уздцы рослых коней, а эти трое идут ко мне размеренно и мощно, как три колосса из неведомой
страны.
Во главе рослый гигант, как бы даже не выше меня, но в плечах явно шире, массивнее, лицо отмечено шрамами, вид достаточно зловещий.
Не доходя до меня трех шагов, он остановился, преклонил колено и склонил голову, глядя в землю.
Я помедлил, показывая барону Альбрехту и остальным, что и это мои подданные, хотя что-то не припоминаю таких, наконец произнес ровным
голосом:
— Сэр…
Рыцарь поднялся, еще раз поклонился с неуклюжей грацией северянина, где нет изящества и желания понравиться, а только необходимый
ритуал, вроде «Драсьте», распрямился и посмотрел мне в глаза. Точно выше меня, так это на палец или даже два, крепко сбитый, сухощавый, без
лишнего жирка, это видно даже и под доспехами, лет ему за тридцать, даже под сорок, лицо суровое, морщин мало, зато глубокие и резкие, что
не портят общего впечатления, как от человека мужественного, битого жизнью, много повидавшего, умеющего встречать опасность, не отводя
взгляда.
— Ваша светлость, — произнес он сильным голосом.
— Кто вы, сэр, — поинтересовался я. — И что привело вас в наши края?
— Клемент Фицджеральд, — ответил он почтительно. — Баннерный рыцарь, воевал, командовал конными отрядами, пехотой и даже лучниками.
Знаком как с прямыми атаками, так и рейдами в тыл противника. Несколько лет отвечал за объединения, что выполняли самостоятельные задачи.
Я наклонил голову, этот Фицджеральд выглядит опытным воином, но кое-что прояснить нужно до того, как приму какое-то решение.
— Сэр Клемент, — сказал я, — у вас странные цвета и незнакомый девиз. Вы явно не из Армландии?
Он чуть кивнул.
— Совершенно верно, ваша светлость. Я вассал барона де Пусе.
Я охнул:
— Ого! Далеко же вы забрались!
— Ваша светлость, — ответил он с достоинством, — до наших земель докатились слухи, что простой рыцарь из наших земель, даже не
баннерный, у вас на службе стал бароном…
— Вы о бароне Жераре де Брюсе? — спросил я. — Он показал себя очень хорошо в боях, а баронский титул и земли заслужил в жестоких
схватках, когда первым поднялся на стену вражеской крепости и сбросил вниз знамя противника.