Вечерний город благоухал ароматом сирени и мокрого асфальта. Стараясь обходить лужи, я спешила домой. Уйти, спрятаться в свою бетонную норку, чтобы хотя бы пару дней чувствовать себя комфортно.
Надька встретила меня в том же одеянии, что и утром длинная футболка и разноцветные носки со Спанч Бобом. Даже гнездо из волос на голове имело те же очертания.
Ну? Как первый день?
Сносно, размыто ответила я, скидывая по одной лакированные лодочки.
Тогда, подруга подняла вверх указательный палец и скрылась в дверном проеме кухни. Она вернулась с широкой улыбкой, держа в руках два винных бокала и бутылку Кагора. Есть, что отметить?
Я вздохнула. Первый день на работе, встреча со старым знакомым, удачная стрижка, покупка новой туалетной бумаги с растворяющейся втулкой на любой случай у Нади была припасена бутылочка чего-нибудь. Я не всегда разделяла её пристрастия, но сегодня вдруг захотелось напиться вдребезги.
Вымою фрукты, а ты пока штопор поищи, ответила я ей, и уголки губ соседки стремительно приблизились к ушам.
Когда вторая бутыль из неприкосновенного запаса Надьки была наполовину выпита, расслабление, наконец, наступило, в голове появилась привычная легкость, а язык сам собой развязался и выдавал слова раньше, чем мозг успевал хоть что-то обдумать.
Да ладно! округлив глаза вскрикнула Надя, когда я рассказала ей подробности своего сна. Ты поэтому утром была такая? Нууу Эээлис! Ты, оказывается, та ещё штучка.
Я сконфуженно улыбнулась, закрыв руками лицо.
Это сон, Надь. Какая ещё штучка?!
Знойная и похотливая.
Надька сделала томный взгляд и царапнула ноготками воздух.
Слууушай, наклонилась она ко мне с игривым видом. А не хочется проверить? Так ли он хорош, как тебе показалось во сне?
Нет! Совсем с ума сошла? Я итак сегодня чуть от стыда не сгорела.
Да было бы из-за чего сгорать. Если хочешь, могу я попробовать.
Стараясь придать своему изрядно опьяневшему лицу серьезный вид, я исподлобья посмотрела на Надьку.
Надь, ты нормальная?
Она расхохоталась и подлила нам обеим ещё вина.
Вопреки расхожему мнению, я нормальная. Просто не боюсь экспериментировать. Двадцать первый век, а ты до сих пор краснеешь, когда слышишь слово на букву «с».
Я помотала головой, не совсем понимая, что она имеет в виду.
Секс, Элис! Не хочешь спать с Павлом, хотя бы не запрещай себе фантазировать. Пока не появится кто-то, кто сможет перекрыть эту фантазию.
Ну супер. Сделала из меня монашку! заплетающимся языком возмутилась я.
А ты не монашка?
Я гордо фыркнула.
Нет.
Докажи, сузив глаза, Надька уперлась кулаками в бока.
Как? Спать с Фирсовым это перебор. Ты знаешь мои правила никаких романов на работе, и уж тем более с начальством.
В глазах подруги загорелся озорной огонек. Она протянула руку и покрутила пальцами прядь моих темно-русых волос.
Поцелуй меня, сказала она, опустив взгляд на мои губы.
Я ошарашенно уставилась на неё, думая, что она шутит. Но Надька была серьезной.
Надь, ты же знаешь, я не из этих.
И что? Ты никогда не целовалась с подругой по пьяни?
Нет, конечно.
И ты говоришь, что не монашка?
Я просто предпочитаю мужчин.
Говори, как есть. Не мужчин, а мужчину. Кроме твоего Сережи я ни о ком другом ни разу не слышала. Ну? она коснулась большим пальцем моей нижней губы. По пьяни почти не считается. А ты пьяная в хлам. Да и я не претендую на продолжение. Если только сама не захочешь.
Никогда не тянуло к женщинам. Мне сложно было понять Надину любовь к личности, не зависимо от пола. Но до этого момента она никогда не предлагала мне ничего подобного, зная о моей ориентации. Наверно, в любое другое время, я бы отказалась, но её слова и выпитый алкоголь раззадорили настолько, что грани реальности смешались и мне до трясучки захотелось выдать что-нибудь несвойственное моему спокойному темпераменту.
Я поставила на стол бокал, наклонилась к Наде. Она сделала то же самое. Коснулась пальцами моей щеки и припала ртом к моему рту. Сперва нежно провела губами, отчего по коже моментально пробежали мурашки. Мягко прикусив мою нижнюю губу, она оторвалась подняла на меня глаза, в которых явно читался вызов.
Подняв руку, я положила ладонь на затылок подруги, притянула её к себе и, разомкнув губы, впустила её язык. Её поцелуй был осторожным и мягким, как прикосновение хрупкого розового лепестка, и терпким от привкуса вина на языке. Мне показалось, что в кухне стало тише. Я прислушивалась к звукам и своим ощущениям. Но слышала только наше дыхание и чмоканье. Обезумев вконец и желая опровергнуть обидные слова подруги, я принялась играть своим языком с ее, врывалась в её рот, щекотала нёбо.
Когда напор Надьки стал усиливаться, я резко убрала её руки со своего лица и отодвинулась.
Ну ладно, нервно сказала я и сделала глоток. Всё? Теперь не монашка?
Надька облизнула губы и засмеялась.
Ну, целуешься ты совсем не как монашка.
Как-будто ты знаешь, как целуются монашки.
Не знаю. Зато теперь я знаю, как целуешься ты.
С хитрым прищуром она подняла свой бокал.
Отныне это число будет записано в календаре, как день, в который Элис потеряла свою гомосексульную девственность, она стукнулась о мой бокал своим и расхохоталась. Мне тоже резко стало смешно.
За потерю девственности, хрюкнула я, едва не расплескав вино на халат.
Мы продолжили общаться и пить вино, как ни в чем не бывало. Ближе к полуночи, разошлись по комнатам. Я легла спать, в надежде, что снов сегодня не увижу. Особенно после того, что произошло на кухне. Подсознание та ещё мутная штука, всякое может выдать, а я потом наяву разгребай и мучайся.
Sijoituksesi on hyvissä käsissä*, произнес хриплым голосом мужчина, откидываясь в кресле и закатывая рукава.
(*Ваши инвестиции в надежных руках, фин.)
Я опустила взгляд с его лица ниже, на предплечья. Крупные, мощные, с приятным, ровным загаром, который выгодно оттенял белый цвет рубашки. Подняв ткань до локтя, он поднялся в кресле.
Sinulla ei ole mitään syytä huoleen*, продолжил он, приближаясь.
(*Тебе не о чем беспокоиться, фин.)
Я вжалась в спинку кресла, ощущая, как желание начинается скапливаться во мне. Грудь чаще поднималась от углубившегося дыхания.
Мужчина подошел ближе, оперся обеими руками на подлокотники моего кресла и смотрел на меня черными, как смоль, глазами.
Teen sen itse. Ilomielin*, почти касаясь моих губ прохрипел он.
(*Я все сделаю сам. С удовольствием, фин.)
Я закрыла глаза, ощущая мятный запах его дыхания, чувствуя жар, исходящий от него. Моё тело, будто не принадлежало мне, подалось навстречу мужчине, желая испытать на себе прикосновение его губ.
Что-то не так, Алиса Романовна? строго спросил воображаемый Фирсов, заставив меня открыть глаза и проснуться.
Глава 5. Привет из прошлого
Телефон на краю кровати коротко прожужжал, крича о новом сообщении. Пребывая в уверенности, что кроме рекламы стоматологии или клиники по исправлению суставов, субботним утром написать мне никто не может, я проигнорировала сигнал смартфона и, осторожно перекатившись на другой бок, закрыла глаза и попыталась уснуть. Стоило мне это сделать, как в сознании пронеслись обрывки недавнего сна. Предплечья Павла и то, как он медленно, по одному закатывает каждый рукав, глядя при этом на меня своими темно-карими глазами.
Лисова, бросай это! попробовала саму себя образумить я и тряхнула головой.
Организм напомнил о вчерашних посиделках сухостью во рту и легким гулом в черепе.
Подворот. Ещё один. Подсознание не унималось. Шершавые пальцы Павла подняли рукав до уровня локтя, демонстрируя мне предплечья целиком. Тёмные, не слишком густые, короткие волосы, как ещё одно проявление обилия тестостерона в теле мужчины, добавляли в весь его образ мужественности. Заметно выделяющиеся на кистях рук венки, прятались под плотно обхватившим запястье металлическим браслетом часов. Я снова скользнула взглядом по его рукам. Сильные. Крепкие. Идеальные. Будто сам Гефест выковал их для него.