999 Душ в моей копилке, не хватает только твоей - Стинг Ксения

Ксения Стинг

999 Душ в моей копилке, не хватает только твоей

Часть 1. Пал однажды, падешь и дважды

Сначала была только Тьма. Пожирающая, гнетущая, но тут ее пронзил луч Света, такой живой и теплый, хочется к нему прикоснуться и впустить в свое сердце.

Так, стоп, эта история не про сотворение мира и моего великого, до скрежета зубов, Отца. Это моя история, и только мне решать, как ее рассказывать.

***

Моя прошлая жизнь осталась там, на Небесах, за высоким, золотым забором, среди зелени садов и дурманящего, до опьянения, запаха цветов. Она осталась там, когда я, не задумываясь о своем многотысячелетнем будущем, сиганул вслед за старшим братом в бездну.

Сладкий аромат сменился зловонием обгоревших перьев, прежде нежная, словно лист райского древа, кожа покрылась шершавой коркой и волдырями. Но я не жалел, такой юный, глупый, бездумно верящий Люциферу, главному красавцу Небес, любимцу нашего отца и, по совместительству, моему старшему брату.

Говорить он умел, в этом не было сомнений. Его слова теплой жидкостью обволакивали сердца слушателей, заставляя верить во все сказанное им. А планы Лучезарного были такими же грандиозными и пылающими, как и его прозвище.

 Пора кончать с этим,  скривил он лицо, когда Отец и другие наши братья и сестры пускали слюни на мраморный пол Цитадели, наблюдая за первыми шагами нового творения Господа, человеком.  У меня есть план,  шепнул мне брат, оттягивая в сторону.  Но для этого придется пойти против правил. Что скажешь?

Глупый мальчишка, я готов проклясть тот день самыми грязными словами, которые доселе не слышал этот чистый мир. Готов вернуться в прошлое и растерзать Люцифера собственными руками, лишь бы за моей спиной вновь развернулись два белоснежных крыла.

Но тогда я был готов на все, чтобы великий архангел обратил ко мне свой всевидящий и, как я тогда считал, мудрый взор.

И вот я уже лечу вниз, размахиваю руками, чтобы остановить неконтролируемое падение, и вдруг понимаю. Это конец. Нет, не моей жизни, она только начинает играть новыми красками. Конец пришел моей чистоте и невинности, моей ангельской сущности, на место которой мгновенно пришло что-то терпкое, темное и слизкое, как только я, вслед за Люцифером, приземлился на горящие камни Преисподней.

 Ну, что скажешь?  оскалился брат, потирая ожоги на своих широких плечах.  Я долго обустраивал это место, скапливал темноту, которая будет способна противостоять свету Отца. И вот все готово, осталось только увеличить нашу с тобой свиту.

И вновь я безоговорочно киваю, заглядывая в рот бывшему ангелу, вновь восхищаюсь его планом.

Шли годы, наш Отец, словно слепой старик, ничего не подозревал, не видел, что все больше и больше его детей покидает Эдем, лишается крыльев и приклоняет колено новому Владыке, Люциферу. А я стою за ним, смиренно опустив голову, чувствую его величие и мощь, стремлюсь быть похожим на него, желаю заполучить уважение.

Силы мои растут с каждым днем, с каждым павшим ангелом, который своей верой подпитывает меня и брата. Я ощущаю это могущество, оно ослепляет, вселяет веру, что ты можешь действовать безнаказанно.

***

Шли годы, люди осваивали Эдем, радостно и беззаботно плескались в прозрачных озерах, рожали новых детей. Их уже больше сотни, да и живут они как-то ненормально долго. Адаму уже за сто пятьдесят, а он все никак не соберется на покой.

Наш Отец в восхищении, впервые за долгие тысячелетия так называемого бесплодия, творческого кризиса, ему удалось создать еще одну жизнь. Он влюблен, влюблен в Адама, Еву, всех их детей, внуков, правнуков, да во всех, к чему эти подробности.

А мы уже давно вскрыли карты, объявили себя независимым, новым, миром. А Господу было плевать, что его дети больше не принадлежат ему, он был ослеплен успехами людей, которые так забавно и неумело обрабатывают землю, что достойно высшей похвалы.

Я помню его замыленный взор и уставшие морщинки у глаз, помню последнюю фразу, которую он так безэмоционально, бездушно по отношению к нам бросил на первой встрече двух правителей Ада и Рая.

 Будь счастлив, Люцифер. Коли тебе так угодно, правь своим миром, да помни, что я здесь творец, не ты,  Отец взмахнул мантией, удаляясь, и я видел, как исказилось от злобы лицо моего брата.

Не этого ожидал Лучезарный, он хотел гнева, злобы, неконтролируемых эмоций, но получил абсолютно ничего. Брат, брызжа слюной, надеялся, что Всевышний склонится перед ним, встанет на колени и, умоляя, будет просить лишь об одном. Вернуться обратно на Небеса. И Люцифер бы согласился, а взамен потребовал бы самую малость, престол Рая.

 Что ж, старик, значит, по-хорошему ты не хочешь, значит, я заставлю тебя отвернуться от твоих новых любимцев,  брат вновь кивнул мне, как тогда, и потащил в самые глубины Ада.

И, да, я вновь иду за ним, как верный пес, ожидающий нового приказа. Мы шли долго, почему-то пешком. Я, наверно, впервые за прошедшие века видел вживую всю Преисподнюю целиком, чувствовал ее поистине ужасающее дыхание и горящий темнотой ночи огонь. Красота, если смотреть на это все под определенным углом.

Брат остановился, и я замер на месте, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании его великого слова.

 Мы скинем их с Эдема на Землю, туда, где царят животные законы и инстинкты, пускай их там разорвут острые клыки и затопчут мощные копыта. Если любовь отца не будет моей, то никто не должен купаться в ее лучах,  Люцифер все говорил и говорил, гневно размахивая руками, и вдруг встал как вкопанный.  Завтра, брат, завтра мы сделаем это вместе.

Я кивнул, даже не удосужившись спросить, что именно будет завтра, ведь брат не может меня обмануть.

***

 Ведь брат не может меня обмануть,  нашептываю я сам себе, наблюдая, как Лучезарный обращается в змея и скромно беседует с юной девушкой, названной в честь своей дальней родственницы, Евой.

Стражу я давно вырубил, они мирно дремлют, оперевшись спиной о кованые ворота Райского Сада.

 Конечно!  улыбается девушка, отвечая на предложение моего брата съесть проклятое всеми яблоко. Сейчас я бы заорал. Не смей, брось и беги! Но тогда я вкушал этот момент сполна, думая, какой мудрый мой старший брат.

Ева кусает плод, забавно жует, сок стекает по ее губе и дальше вниз к подбородку. Сначала ей вкусно, сладко, улыбчиво, она с радостью беседует с незнакомой тварью, а потом все заканчивается.

Тело не слушается девушку, ноги подкашиваются, яблоко выпадает из бледной руки и катится по зеленой траве, и каждое место, куда попал отравленный плод, становится черным, гнилым. Проклятье Люцифера распространяется быстро, как зараза, отравляя все на своем пути, и Господь больше не может оставаться в стороне, если не остановить яд и не найти виновника, Эдем падет.

Он ищет отравителя, не зная усталости, борется с чернотой, но тщетно. Господь видит, что это нечто темное и злое губит его Сад, и не находит ничего лучше, как обратиться к правителю нового, темного мира.

 Как скажешь, отец,  кривится Люцифер, склоняя в почтительном поклоне голову.  Но есть одно условие

***

Люди изгнаны коротать свое жалкое время на Землю. Там бушуют бури, сверкают молнии, потоп сменяет засуху и наоборот. Гниль давно победил великий Люцифер, а на столе у Отца красуется мое перо, которое я всегда носил с собой, как память о былых днях. Мое перо улика, которую заботливо преподнес мой брат, спуская на меня всех шавок.

Меня ненавидят ангелы, и презирают демоны, ведь по их мнению, я действовал за спиной правителя. Я помню суд, помню, как Люцифер в старинной мантии сидит за высоким столом, и слышу его приговор.

 Ты не будешь убит, Никаэль, ты не будешь изгнан, но каждому поступку должна быть своя цена,  брат практически готов пустить свою гнилую слезу, выражая глубокое раскаяние и печаль. Но меня не обманешь, теперь нет, суд шел несколько сотен лет, пока я «отдыхал» в затхлой камере, и глаза мои прояснились.  И твоя цена тысяча людских душ.