Уважаемые коллеги, предлагается на утверждение список журналистов для аккредитации, скороговоркой начала Тарарыкина, глядя куда-то вбок и вниз. Документы готовы, завизированы всеми отделами. Заключение нашей комиссии: утвердить.
Хрюшников выпрямился в кресле.
Возражений нет, товарищи?
Я, как всегда, пристроившийся в дальнем углу, закрыл блокнот. В таких случаях народные избранники даже не поднимали руки.
У меня есть возражение! вдруг раздался взволнованный голос.
Малый совет вздрогнул. Двое сидевших передо мной депутатов перестали обмениваться анекдотами.
Алексей Николаевич, ты что против? спикер снял очки.
Уважаемые коллеги, я хотел бы высказать особое мнение, со своего места поднялся мой полный тезка депутат Колотушко, член фракции «Коммунисты и беспартийные».
Совет подобрался, предчувствуя интересное.
Алексей Николаевич Колотушко не слыл великим молчальником, но и особыми мнениями направо и налево не разбрасывался. Партийно-фракционная принадлежность не мешала ему голосовать, как правило, заодно с правящим большинством. В миру он был директором музыкального театра, из имеющихся в городе самого бедствующего. Отчаянное положение этого очага культуры не мешало Колотушке раскатывать на джипе «Чероки». Машина, впрочем, как я слышал, была приобретена сыном Алексея Николаевича брокером товарно-сырьевой биржи.
Слушаем тебя, Алексей Николаевич, молвил спикер.
Я внимательно изучил список журналистов, которые желают получить аккредитацию, зычно начал депутат, и был очень удивлен, увидев там фамилию Собакина из «Современной газеты». Я очень хорошо, к несчастью, знаю этого человека. Докладываю вам: это горький пьяница и антисоциальный элемент. Его выгоняли отовсюду, где он только пытался работать. Он ярый скандалист и профессиональный собиратель самых грязных сплетен. Такие, как Собакин, не могут объективно освещать деятельность нашего парламента!
Когда Колотушко, наконец, завершил свой гневный спич, в зале царило тихое веселье. Хрюшников посмотрел на Тарарыкину. Та молчала. Кто-то из парламентариев засмеялся в голос.
Алексей Николаевич, прокомментируйте.
Тарарыкина смотрела на меня и обращалась явно ко мне. Я встал и глянул на спикера. Тот вроде бы не возражал.
Уважаемые депутаты! Что касается аккредитации СМИ, мы обязаны действовать в соответствии с федеральным законом. Иначе нас поправят через прокуратуру или суд. Пресс-служба отвечает за то, чтобы подобных случаев не было, произнося это, я чувствовал, как обиженный депутат сверлит меня глазами. «Современная газета» подала заявку на аккредитацию в срок и оформила ее правильно. У нас нет законной причины отказать ей. Это могут подтвердить юристы. Если упомянутый человек будет являться в пьяном виде, тогда и станем реагировать. Ну а моральный облик это не по нашей части.
Да они там все такие! добродушно подал реплику с места депутат Колыхаев, хозяин империи мебельных салонов и загородной резиденции с пристанью для катеров и яхт.
Зал смеялся уже в открытую. У Колыхаева колыхались даже его мясистые щеки.
Юристы что скажут? спикер двинул бровями.
Мне добавить нечего, сказала Светлана Ивановна, уже при трех спикерах начальница юротдела.
Извини, Алексей Николаевич, поделать ничего не можем, обращаясь к моему тезке, подытожил Хрюшников.
На этом заседание малого совета завершилось.
Близилось время обеда, а у меня было ощущение, что уже как минимум шестой час вечера. Я откинулся в своем кресле и повторно посмотрел в окно. Собаки, ранее интенсивно занимавшиеся любовью, куда-то подевались. Под пихтами предприниматели без образования юридического лица, да и вообще без всяких правовых оснований торговали трусами. Пора было рапортовать.
Я снял трубку старинного аппарата и набрал короткий номер Забегалова.
Валентин Юрьевич, редакция «Фактов и комментариев» ждет текст вашего ответа.
Хорошо. Через пятнадцать минут подойдите ко мне на совещание.
Я послушал короткие гудки в трубке и медленно положил ее на место. Рядом тренькнул городской телефон.
Привет еще раз. Это Онищенко. Скажи, парламент будет реагировать на заметку про управделами?
Может, и будет.
Это официальный ответ?
Не придуривайся. Официального ответа пока нет.
То есть, он готовится?
Я этого не говорил.
Ну, скажи хоть что-нибудь! Из чего мне информацию писать? взмолился Онищенко.
А это обязательно? спросил я.
Это же сенсация!
Тоже мне сенсация.
Ты же имеешь право делать заявления для СМИ.
Только по поручению спикера или малого совета. Потерпи, Вася. Чует мое сердце, будет продолжение у этой истории. Но это тоже не для печати, уточнил я.
Обнадежив собственного корреспондента «Интерксерокса», я запихнул блокнот в карман пиджака и зашагал к лифту.
Настроение у Валентина Юрьевича не улучшилось это было видно с порога. На стульях вдоль стен уже сидели приглашенные. Бок о бок ютились безотказные Власьев с Лесных. Сделав губы ниточкой, застыла в ожидании Надежда Павловна главный бухгалтер всего заксобрания и зам Забегалова по финансовой части. Напротив нее тщательно усаживалась неизменно строгая Светлана Ивановна из юридического.
Я присел на свободный стул рядом с Надеждой Павловной и заранее вытащил свой блокнот. Следом за мной в колонну по одному вошли начальники экономического и архивного отделов. Пауза затягивалась. Делать было нечего, и я по привычке огляделся.
Бумаг на столе с прошлого раза еще прибавилось. В глаза сразу бросились свежие копии каких-то публикаций из специальных юридических журналов. На полочках длинного застекленного шкафа по своему обыкновению красовались официозного вида брошюрки. Каждая из них содержала статейку, а то и две за подписью Валентина Юрьевича. Большой плазменный телевизор продолжал работать без звука. Судя по транслируемой картинке, шли новости белорусского государственного телевидения. Диктор и дикторша по очереди славили мудрую политику президента Лукашенко. Во всяком случае, мне так показалось.
Валентин Юрьевич поднял седую голову.
Все в сборе?
Да, Валентин Юрьевич, быстрее всех отозвался Власьев.
Тогда приступим. Присутствующие знают о сегодняшней газетной публикации. Для тех, кто не знает, пресс-служба сделает копии, заговорил управделами.
По глазам Светланы Ивановны я понял, что она ещё не в курсе. Надежда Павловна рядом беспокойно завозилась. Я подумал, что она, похоже, тоже.
Это явная провокация против парламента в целом, голос Валентина Юрьевича окреп и чуть не зазвенел. Свое доброе имя я буду защищать сам, и эти журналисты так легко не отделаются.
При слове «журналисты» губы Забегалова брезгливо скривились.
Я уже поговорил на эту тему с Виталием Ивановичем, добавил громкости Валентин Юрьевич. Он полностью меня поддерживает! Будет официальное заявление от лица руководства парламента. Алексей Николаевич!
Слушаю, я занес ручку над блокнотом.
Вас я попрошу разместить официальный ответ в газете.
Платно?
Никаких «платно»! Я уже сто раз говорил, что это они нам должны платить за информацию, Забегалов еще повысил голос. Пусть печатают бесплатно! А если откажутся, разместим в нашем издании и подадим в суд. И вообще, пора уже произвести творческо-лингвистическую экспертизу того, что они публикуют. И сделать выводы, нужна ли нам эта газета, нужен ли договор с ней.
Экспертизу будет делать пресс-служба? спросил я.
Нет. Этим займутся квалифицированные специалисты, отрезал управделами, сделав ударение на слове «квалифицированные». Ваша задача проследить, чтобы опровержение вышло в срок и в полном объеме.