Я пошарила рукой под подушкой в поиске телефона, но так и не нашла его. Вставать не хотелось, но я понимала, что должна пересилить себя. Все-таки не утро, а уже день. Кое-как встав с постели, я поплелась в ванную, стараясь не упасть по дороге. Холодный душ должен помочь и взбодрить.
После всех процедур, мое тело явно проснулось, и я начала вспоминать событие минувшей ночи. Последнее, что я помню, как рассказывала какому-то забулдыге, что мне нравится брат моей мачехи и что я ненормальная.
Реально ненормальная! Мне повезло, что я не решила открыть душу какому-нибудь гопнику. Сейчас бы к похмелью добавилось изнасилование или еще что похуже.
В квартире было тихо, значит никого нет дома. Каждое воскресенье предки уезжали к родственникам мачехи. Я не любила туда ездить. Они всегда так высокомерно смотрят на меня. Ощущаю себя полным ничтожеством, даже когда они молчат.
Супер интеллигенты, которые научились осуждать одним только взглядом. Если они и упрекали меня, то только молча.
Сменив одежду, я поплелась завтракать. Настроение было как всегда говно. Чувствовался жуткий голод, так как со вчерашнего вечера в моем желудке мышь повесилась.
Внезапно пришла дурацкая мысль, а может просто разом прервать все мучения? На кой черт мне все это надо? Пока предки свалили, взять у мачехи таблеток и выпить все разом. Усну и больше не проснусь. Похоронят и забудут на следующий день.
Николасу я не буду больше мешать. Ему не придется больше скрываться и прятаться от меня. Представляю, как я его достала. Видит наверное, что я сторожу его и специально ждет, когда я отвалю. А я оказалась слишком настырной.
Надо взять у мачехи коробку с таблетками. У нее там должно быть что-то поинтереснее чем пачка парацетамола, который лежит у нас на все случаи жизни в ящике со специями.
Рука потянулась к ручке двери и надавила. Медленно и с особой осторожностью, я приоткрыла дверь в отцовскую комнату. Сердце с каждым ударом билось все быстрее. Когда мама была жива, я безбоязненно заходила в их с отцом комнату. А потом все изменилось. Мачеха запрещает без разрешения заходить к ним. Боится, коза, что я украду у нее что-нибудь.
Как будто я когда-то у нее крала. Да и что у нее там воровать? Прокладки?
Ладони начали потеть и мне хотелось вытереть их об халат, но они прилипли к двери. Я как будто слышала, как чей-то голос подталкивает меня. Он настойчиво убеждал, что это решение всех моих проблем. А также это принесет всем истинное счастье, но я должна быть сильным и не сломаться. Просто сделать это.
Звук поворота ключа в замке заставил меня захлопнуть дверь. Я выпрямилась и, за пару шагов, преодолела расстояние до своей комнаты. Забралась на кровать и натянула одеяло на голову.
Неужели эти бесчувственные твари вернулись? А ведь я была почти готова зайти в их комнату. Еще несколько минут и у меня была бы в руках заветная коробка с лекарствами, которую мачеха прячет где-то у себя.
Она, наверное, спит, послышался недовольный голос мачехи. Ты мог бы с ней поговорить. Вчера она пришла пьяная. Что потом?
А ты сама не можешь ей сказать? отец явно был раздражен.
Хочу тебе напомнить, что это твоя дочь.
Ты сейчас опять будешь упрекать меня, что я плохо воспитываю своего ребенка? отец сегодня был явно не в настроении. Если тебя не устраивает моя дочь, роди своего! Давно уже пора!
Ты же знаешь, что я не могу, зачем ты так?! закричала мачеха. Какой же ты
Раздался хлопок двери, и в квартире воцарилась тишина. Снова мачеха плачет. Я слышу, как она пытается задушить эти рыдания. Мои же глаза остаются сухими. Мне ее не жаль. Она посмела посягнуть на то, что принадлежало матери. И она сделала отца таким черствым.
Их семья это что-то! Настоящие садисты. Эмоциональные садисты, полные жестокости и эгоизма. Она такая же, как и ее брат. И меня так раздражает, что я постоянно зацикливаюсь на тех моментах, когда он целовал меня и ласкал. Хотя, я дала себе обещание просто забить на это.
Звонок с незнакомого номера
Где-то завибрировал телефон. Я еле отлепила от себя мокрую подушку и прислушалась. На дисплее я обнаружила незнакомый номер.
Слушаю?
Вчера ты случайно прихватила мои письма из ящика. Будь добра, принеси мне их.
Прямо сейчас? ничего лучше я не нашла, как спросить это.
Да. Жду в твоем подъезде.
Разговор окончен. Я минут пять смотрела на телефон, недоумевая. Откуда-то этот человек узнал, что я вчера взяла его письма, он следил за мной? Но ведь там никого не было Посмотрел по камерам?
Его письма лежали у меня в кармане. Я взяла их и уже рванула к двери, но вовремя вспомнила, что не одета. Накинув первое попавшее, я приоткрыла дверь, надеясь не застать мачеху в коридоре. Будто услышав мои мысли, она приподнялась с колен и ушла в свою комнату.
Я прокралась к входной двери и, как можно тише и быстрее, вышла из квартиры. В подъезде никого не было, и тогда я выглянула на улицу. Неподалеку была припаркована белая машина. Через лобовое стекло я увидела его черные волосы. Сегодня они не были уложены, а свободно падали на лоб. Заметив меня, он вышел и непринужденной походкой направился ко мне. Но мне казалось, что его непринужденность была напускной. Его глаза осматривали улицу, цепляя каждую деталь.
Вчера ты неплохо повеселилась, правда? с ехидной ухмылкой заговорил он.
Вчера? Я напрягла свои мозги. Не может быть!
Ты даже не помнишь, что я отвозил тебя домой? Николас поцокал языком и покачал головой. И как тебе родители позволяют так напиваться? Тебе правда восемнадцать исполнилось? Ведешь себя как пятнадцатилетка.
Я протянула ему мятые письма, желая, чтобы этот самоуверенный эгоист побыстрее свалил от меня.
Как ты меня нашел на пустыре? наконец спросила я.
Залез в твои соцсети, он пожал плечами, как будто это было в порядке вещей. Ты неплохо фотографируешь всякую рухлядь и развалины.
Мажор развернулся и сев в машину, уехал, оставив меня, с открытым ртом, стоять у подъезда. Какого черта?! Что значит, залез в соцсети?! У меня на столе включенный комп был! А мачеха значит, позволила ему посетить мою комнату. Интересные дела! В ее комнату заходить табу, а моя, значит, проходной двор?
Я побежала наверх. Мне надоела эта чертова тварь, считающая меня пустым местом и нахлебницей. Это она приперлась в нашу семью! Это ей не место в нашем доме!
Эй! я не мог назвать ее мамой, или как-то еще. Всегда обращалась к ней эй, чем сильно ее нервировала.
Кто-то проспался? Хорошо погуляла? вытирая слезы, прошипела она. Видеться со мной и уж тем более разговаривать, желания у нее явно не было.
Ты пустила своего брата в мою комнату? Как ты могла разрешить ему? заорала я на весь дом.
Мачеха с интересом посмотрела на меня.
Николас сказал, что ты взяла у него важные письма и они ему срочно понадобилась. Поэтому я впустила.
Он рылся в моих вещах!
Я была зла. Настолько, что начала кричать на мачеху, не думая о последствии.
Не надо было у него ничего воровать. Сколько раз тебе говорить, воровать это плохо.
С этими словами она развернулась и ушла к себе.
Какого черта в твою комнату заходить нельзя, а в мою ходят все, кому не лень! крикнула я вслед.
В комнате приберись, вечно у тебя там срач, недовольно проворчала она. Была бы ты моей дочерью, я с тобой поговорила бы по-другому! Отец тебя совсем распустил!
Была бы твоей дочерью?! Да упаси боже, иметь такую мать!
Она что-то писала в телефоне и, казалось, не обращала на меня внимание. Но после моих слов она словно застыла.
Ты никогда не смогла бы быть моей матерью, потому что ты никого не любишь, пробормотала я еле слышно. Тебе же до меня и дела нет!
Злость и обида бешено неслась по венам, требуя, чтобы ее выпустили. Хотелось перебить всю посуду в доме, пройтись ножом по кожаному дивану, оторвать от стен семейные портреты и сжечь их дотла. Избавиться от иллюзии идеальной семьи, в котором не было места для меня.