..
В общем, Кирилл бьется с этими "пустышками" уже почти год. Я у него с
самого начала, но до сих пор не понимаю толком, чего он от них добивается,
да, честно говоря, и понять особенно не стремлюсь. Пустьонсначаласам
поймет, сам разберется, вот тогда я его, может быть, послушаю. А покамне
ясно одно: надоемувочтобытонисталокакую-нибудь"пустышку"
раскурочить, кислотами ее протравить, под прессом расплющить, расплавить в
печи. И вот тогда станет ему все понятно, будет ему честь и хвала,ився
мировая наука содрогнется от удовольствия. Но покуда, какяпонимаю,до
этого еще очень далеко. Ничего онпокуданедобился,замучилсятолько
вконец, серый какой-то стал, молчаливый, и глаза у негосделалиськаку
больного пса, даже слезятся. Будь на его месте кто еще, напоилбыяего
как лошадь, свел бы к хорошей девке, чтобы расшевелила, а на утро бы снова
напоил и снова к девке, к другой, и был бы онуменячерезнеделюкак
новенький, уши торчком, хвост пистолетом. Только вот Кириллу это лекарство
не подходит, не стоит и предлагать, не та порода.
Стоим, значит, мы с ним в хранилище, смотрю я на него, какой он стал,
как у него глаза запали, и жалко мне его стало, сам не знаю как. И тогда я
решился. То есть даже не сам я решился,асловноменякто-тозаязык
потянул.
- Слушай, - говорю, - Кирилл...
А он как раз стоит, держит на весу последнюю "пустышку",истаким
видом, словно так бы в нее и влез.
- Слушай,-говорю,-Кирилл!Аеслибыутебябылаполная
"пустышка", а?
- Полная "пустышка"? - переспрашивает он и брови сдвигает, будто яс
ним по-тарабарски заговорил.
- Ну да, - говорю. -Этатвоягидромагнитнаяловушка,какее...
объект семьдесят семь-бэ. Только с ерундой какой-то внутри, с синенькой.
Вижу, начало до него доходить. Поднял он на меня глаза, прищурился, и
появился у него там, за собачьей слезой, какой-то проблеск разума, какон
сам обожает выражаться.
- Постой, - говорит он. - Полная? Вот такая же штука, только полная?
- Ну да.
- Где?
Вылечился мой Кирилл. Уши торчком, хвост пистолетом.
- Пойдем, - говорю, - покурим.
Он живо сунул "пустышку" в сейф, прихлопнул дверцу, запернатрис
половиной оборота, и пошли мы снимобратновлабораторию.Запустую
"пустышку" Эрнест дает четыреста монет наличными, азаполнуюябыиз
него, сукина сына, всю его поганую кровь выпил, но хотитеверьте,хотите
нет, а я об этом даже не подумал, потому что Кирилл у меня ну просто ожил,
снова стал как струна, аж звенит весь, и по лестнице скачетчерезчетыре
ступеньки, закурить человеку не дает. В общем,всеяемурассказал:и
какая она, и где лежит, и как к ней лучше всего подобраться. Онсразуже
вытащил карту, нашел этот гараж, пальцем его прижал и посмотрелнаменя,
и, ясное дело, сразу все про меня понял, да и чего здесь было не понять!.